В результате пограничного сражения французское главное командование убедилось, что группировка союзнических армий совершенно не соответствует стратегической обстановке. Жоффр решил совершить стратегический маневр, стремящийся избежать обхода своего левого стратегического фланга и занять самому охватывающее положение.
Вечером 25 августа французское главное командование отдало директиву: «Так как предположенный наступательный маневр не смог быть осуществлен, то последующие операции будут вестись с целью воссоздания на нашем левом крыле мощной группы, путем соединения 4, 5 и английской армий и новых сил, взятых из восточного района, способной вновь перейти в наступление, в то время как остальные армии будут сдерживать натиск противника».
Новую армию намечалось сосредоточить в районе Амьена. Сюда подвозились: VII корпус из 1-й армии, 55 и 56 резервные дивизии из Вердена, марокканская бригада из Шалонского лагеря; с севера походным порядком сосредоточивались 61 и 62 рез. дивизии и конный корпус Сорде. Кроме этих частей, для новой армии предназначались IV корпус из 3-й армии и 45 алжирская дивизия, которые присоединились к новой 6 армии лишь под Парижем.
Несмотря на такую робкую перегруппировку сил и сохранение сильного правого фланга (1 и 2 армии) в крепостной линии, французское командование к кризисному моменту Марнского сражения (к 9/IX), т. е. в течение двух недель, сумело добиться превосходства в силах против правого крыла германских армий и из охватываемого перейти в охватывающее положение.
Об этом достаточно наглядно показывает нижеследующая таблица соотношения сил к 9/IX 1914 г.
Соотношение сил на фронте к 9 сентября 1914 г.
(К моменту кризиса Марнского сражения)(11)
Французы и англичане Фронт Армии Немцы Приходится Всего дивизий Всего дивизий Приходится на 1 дивиз. Кав. Пех. Пех. Кав. на 1 дивиз. км фронта км фронта 3,2 7 18 80 км 1 11 4 5,3 3,6 0 11 40 км 2 6 1,5 5,3 5,2 1 10 57 км 3 8 0 7,1 5,2 0 9 47 км 4 8 2 4,7 5,0 0 8 40 км 5* 8 0 5,0 4,5 0 10 45 км 6** 10,5 0 4,3 9,3 отряды 14 130 км 7 14 отряды 9,3 Всего на фронте 8 80 65,5 7,5* без Верденского участка
** без участка крепости Мец
Из вышеприведенной таблицы видно, что при приблизительном равенстве сил на южном участке фронта (7-я и 6-я германские армии) и в центре (5-я и 4-я германские армии) против ударных 3, 2 и 1 германских армий французы уже имели полуторное превосходство в силах (39 пехотных и 8 кавалерийских дивизии против 25 пехотных и 5 ½ кавалерийских дивизий немцев). Подчеркиваем, что это произошло при крайне нерешительной перегруппировке французских сил, в то время как французские железные дороги в течение упомянутых двух недель в состоянии были перебросить в район Парижа и западнее от него вместо 7-8 до 30-40 дивизий. А при лучшей ориентировке и работе французского главного командования перегруппировка к левому флангу могла бы начаться гораздо раньше пограничного сражения.
Конечно, такое соотношение сил создалось, с другой стороны, и вследствие тех ошибок, которые допускало германское главное командование переброской 2 корпусов (из 2-й и 3-й армий) на восточный фронт (с 26/VIII) и несвоевременной переброской сил из Эльзас-Лотарингии на правый фланг. Но даже и в том случае, если бы в Марнском сражении на западном фланге принимали участие еще 4 корпуса (2 переброшенных на восток и 2 перевезенных из Эльзас-Лотарингии), немцы не могли иметь превосходства в силах, тем более, что французы, отходя на свои базы и резервы, пополнили свои части, имели достаточно огнеприпасов, а немцы, вследствие удаленности от головных железнодорожных станций, не могли пополнить свои потери, а также не могли иметь такого же количества огнеприпасов, как французы. Таким образом, силы были неравные.
Чтобы показать, в каком затруднительном положении находились германские армейские тылы, мы приведем лишь несколько выдержек из официальной германской истории мировой войны (Рейхсархив): «Хотя за правым флангом армии восстановление и эксплоатация бельгийских железных дорог совершались сверх ожидания быстро(12), все же наступающие там армии посылали начальнику полевых железных дорог настойчивые требования об ускорении работ. Командование 2-й армии заявило 25 августа телеграфно о приостановлении наступления, если вскоре не будет восстановлено железнодорожное движение Ланден — Гемблу через Флерье до Шарлеруа».
В конце августа «весь подвоз трех правофланговых армий производился по единственной имеющейся в распоряжении линии Льеж — Ланден, так как южная линия через Намюр, после падения крепости 24 августа, еще не была восстановлена».
«При дальнейшем ходе операции, в виду основательного разрушения мостов у Гирсон, наиболее трудным являлось снабжение 2-й армии, которая в начале Марнского сражения вела бой почти в 150 км от конечных железнодорожных станций Фурмье и Анор».
Таким образом, мы видим, что в действительности на Марне союзники на западном крыле имели в 1½ раза больше сил, чей немцы. Даже если бы германское командование не допустило тех ошибок ослабления правого фланга, которые имели в 1914 году место, и то французы имели бы превосходство сил на своей стороне и могли бы иметь значительно подавляющие силы, если бы французское главное командование проявило ту решительность, которая необходима была в такой острый момент войны. Французская железнодорожная сеть позволяла в 1914 г. в течение двух недель сосредоточить большую часть своих вооруженных сил на своем левом фланге, в то время как немцы из-за разрушенных железных дорог с трудом могли справиться со снабжением армий и не могли производить значительные оперативные перевозки по разрушенной железнодорожной сети занятой французской территории.
Опыт 1914 г. и годы мировой войны показали, что современная европейская железнодорожная сеть в состоянии совершать быстро крупные оперативные железнодорожные маневры. В 1918 г. во время германского наступления французские железные дороги в течение 10 дней подвезли к району прорыва 40 пехотных, 3 кавалерийских дивизии и 10 артиллерийских полков.
В 1916 г. во время Брусиловского наступления австрогерманцы в течение 2½ — 3 недель перебросили на русский юго-западный фронт до 48 пехотных дивизий.
В общем современная европейская железнодорожная сеть дает возможность в течение 2-3 недель перенести центр тяжести оперативных усилий с одного стратегического фланга на другой для армий, насчитывающих до 100 дивизий.
Мы видим, что уже на Марне, пройдя свыше 350 км, германские правофланговые армии находились в затруднительном положении в смысле работы своих тылов. На этом рубеже французы встретили наступающие немецкие армии новой выгодной для себя группировкой сил и переходом в контрнаступление.
Но по плану Шлифена германские правофланговые армия должны были вести беспрерывное преследование французов через Париж до полосы восточных крепостей, т. е. должны были пройти еще не менее 350 км. При серьезном разрушении железных дорог такое преследование со стороны германских армий было немыслимо из-за невозможности снабжения и пополнения армий. Если такое преследование могло бы быть целесообразным в 1870 г., то оно стало абсурдом в 1914 г. при новом вооружении армий, при увеличении их численности. Приостановка же преследования давала бы время французскому командованию для новой выгодной перегруппировки сил и нанесения контрударов в наиболее уязвимых направлениях.
Оперативный план войны Шлифена при наличии мощной железнодорожной сети не мог дать быстрого решения войны, не мог привести к окружению французской армии путем обхода ее левого фланга, отбрасывая ее к линии восточных крепостей.
План Шлифена был целесообразным и сулящим успехи в эпоху Мольтке старшего, когда была слаба железнодорожная сеть, когда «ошибки стратегического развертывания не могли быть исправление в течение всей кампании». Но план Шлифена потерял свою действенную силу в ХХ столетии; он не мог дать в современных условиях быстрого решения войны, так как покоился на ложных началах. Нет и не может быть таких планов, которые дали бы возможность быстро разгромить такую страну, как Франция, не имея подавляющего общего превосходства в силах.
План Шлифена давал немцам только выгодное исходное положение для операций со сравнительно «ограниченными целями», и не больше.
7. Оперативные решения германского командования (схема 3)
Германскую главную квартиру и командующего 1-й армией ген. Клука обвиняют в том, что правый фланг германских армий не обошел Парижа с запада, а слишком рано повернул на юг и юго-восток, оставляя Париж к западу, в силу чего не были выполнены оперативные предначертания Шлифена. Как известно, Шлифен намечал обход Парижа с запада 7 корпусами, а 6 эрзац-резервных корпусов (каковых в 1914 г. в природе не существовало) должны были быть направлены для осады Парижа.
Но ведь Клук и его начальник штаба Куль, а также ответственные сотрудники германской ставки являлись, повидимому, лучшими учениками Шлифена. Совершая указанные оперативные «ошибки», не руководствовались ли они оперативными идеями и пониманием войны Шлифена? Не являлись ли эти ошибки результатами учения Шлифена?
Директивой от 27 августа Мольтке, выполняя заветы Шлифена, направлял 1-ю армию к нижней Сене:
«Необходимо быстрым движением германских армий не дать противнику передышки, воспрепятствовать ему создавать новые формирования и по возможности лишить страну средств сопротивления.
Общая задача — наступление на Париж. Для чего: а) 1-я армия со II кавкорпусом наступает западнее р. Уазы к нижней Сене, обеспечивая правый фланг остальных армий; б) 2-я армия с I кавкорпусом наступает на фланг Ла-фер-Лаон к Парижу. В случае сильного сопротивления противника на р. Эн и Марне возможно изменение направления с юго-западного на южное».
Однако в этой директиве мы уже видим зародыш идеи отказа от движения на нижнюю Сену.
29 августа Клук нацеливает свою армию к Уазе с тем, чтобы 31 августа достичь ее у Нойона и Компьена, т. е. изменяет направление своего движения с юго-западного на южное. 30 августа Клук доносит в главную квартиру: «1-я армия поворачивает к Уазе и двигается 31 на Нойон — Компьен». На это 31 августа Мольтке отвечает: «Движение, намеченное 1-й армией, отвечает видам главного командования».
Не объясняются ли эти действия оперативными идеями Шлифена?
Как мы уже отмечали, Шлифен в своей докладной записке к оперативному плану войны писал: «Необходимо наступлением на левый фланг французов отбросить их в восточном направлении, к крепостям Мозеля, к юрским горам, к Швейцарии. ...Наиболее существенным для хода всей операции является образование сильного правого фланга, при помощи которого выигрывать сражение и беспрерывным преследованием принуждать противника все снова отступать».
Шлифен был убежден, что он своей мощной правофланговой «фалангой» будет все время выигрывать фланг французов и беспрерывным преследованием не даст им возможности оторваться от преследующих немецких армий и производить значительные перегруппировки; все время выигрывая фланг, он намеревался отбросить французскую армию к восточным крепостям.
Шлифен не доучел того, что современные железные дороги и автотранспорт позволяют быстро совершать перегруппировку армий, сосредоточить крупные силы на опаснейших направлениях.
Армия Клука все время действительно выигрывала фланг англо-французских армий. Она выполняла роль того катка, который должен был загребать союзнические армии, отбрасывая последние на юг и юго-восток. 29 августа вечером английская армия уже была на левом (восточном) берегу Уазы, а на западном берегу были лишь слабые части группы Монури. Верный идее Шлифена, что нужно уничтожить живую силу противника, отбросить его армии к восточным крепостям, Клук вел энергичное преследование, решительный обход, отбрасывая фланг союзнического фронта (английскую армию) на юг. Не является ли решение Клука 29 августа двинуться к Уазе, т. е. во фланг английской армии, идейным выполнением оперативных заветов Шлифена? Не дал ли бы и Шлифен своего согласия на движение Клука на фланг англо-французских армий?
О группе Монури немцы не знали и не верили в возможность иметь в этой группе значительные силы, поэтому флангом армий по существу считалась английская армия.
В. Ф. Новицкий по этому поводу пишет: «Не подлежит сомнению, что с утра 31 августа не только командующий 1-й армией, но и само германское главное командование уделяло мало внимания району от Мондидье до Сены, как бы не допуская, что там могли в те дни находиться какие-нибудь организованные силы противника, пригодные для активных действий».
Учитывая отход английской армии не на Париж, а к востоку от него, германская главная квартира 2 сентября отдает директиву: «Главнокомандующий имеет намерение отрезать французов от Парижа, отбросив их к юго-востоку от столицы. 1-я армия наступает уступом за 2-й. На нее, кроме того, возлагается задача прикрыть фланг армий».
Из этой директивы мы видим: а) окончательный отказ от обхода Парижа с запада, 6) стремление отрезать отступающие союзнические армии от парижского укрепленного района, отбрасывая тех на юго-восток, и в) попытку прикрыть фланг своих армий со стороны Парижа.
Полученные сведения о железнодорожных перебросках французов в парижский район вызывают у немецкой главной квартиры беспокойство за парижский укрепленный лагерь. Поэтому она пытается обеспечить фланг своих армий, ставя 1-ю армию уступом назад. Однако это сильно ослабляет решительность маневра для выполнения главной задачи — отбросить союзные армии от Парижа.
Клук, наблюдая перед собою отходящих союзников и стремясь их отрезать от Парижа, выигрывая фланг, не выполнил той части директивы Мольтке, которая предписывала ему стать уступом назад за 2-й армией. Действуя так, Клук проявил себя как глубоко идейный ученик Шлифена. Ведь перед ним отходил «фланг союзников», который он все время обходил; ведь должен же он был выполнять заветы Шлифена — отбросить французов к восточным крепостям, все время выигрывая фланг противника; ведь должен же он был выполнить директиву Мольтке — отбросить противника от Парижа в юго-восточном направлении. Ждать, пока 2-я армия, следовавшая в одном переходе за 1-й армией, опередит последнего — это означало бы дать возможность противнику выйти из-под удара и уйти в парижский укрепленный лагерь. Кроме того, 2-я армия не могла обойти англичан, так как последние отходили перед фронтом Клука. Клук своими действиями в эти дни претворял в жизнь оперативные идеи Шлифена.
Обвиняют германское главное командование и Клука в том, что они не выполнили намерений Шлифена обойти Париж с запада. Но не являются ли эти обвинения результатом формального подхода к плану Шлифена? Ведь Шлифен направлял свою мощную правофланговую группировку на Париж, будучи уверенным, что отступающие французские армии значительными своими силами будут отходить к Парижу для защиты столицы. Но на деле этого не случилось. Отступающие перед немецким правым флангом французы и англичане отходили восточнее Парижа. Французы использовали новый фактор оперативного искусства — железные дороги и автотранспорт для сосредоточения крупных сил в Парижском районе с других участков фронта, чего Шлифен не предвидел, чего не досмотрели в действительности его ученики в 1914 г. Клук заявляет: «Если бы у меня явилось малейшее подозрение о возможности атаки на мой правый фланг, я бы никогда не перешел Марны». Мы склонны думать, что германская главная квартира и особенно выдающийся энергичный Клук, который не даром был поставлен на крайнем обходящем фланге германских армий, уклоняясь от Парижа к востоку, на деле претворяли в жизнь оперативные идеи Шлифена. Но если их постигла неудача, то в этом в значительной степени повинна отсталость оперативных мыслей Шлифена, недоучет последних новых, весьма важных, факторов оперативного искусства, вытекающих из «прожорливости» массовых армий первой четверти ХХ века, «живучести» современных армий, возросшей силы сопротивления армий и развитых средств транспорта, допускающих крупные оперативные перегруппировка в процессе операций.
Если Мольтке оставил бы в силе свою директиву от 27 августа, т. е. 1-ю армию в действительности направил бы на нижнюю Сену, а 2-ю — на Париж, то при отходе англичан восточнее Парижа германский центр был бы настолько ослаблен, что французам вряд ли понадобились бы большие усилия для его прорыва. Растянутые 3, 4 и 5 германские армии имели бы перед собою общее двойное превосходство союзников (24 пех. дивизии против 46 дивизий). Но решительное использование союзниками прорыва германского фронта не означало ли бы полной катастрофы обходящего правого германского фланга? Не предвосхитилась ли бы здесь «Висла» 1920 г.?
Мольтке, получая многократные подтверждения о перевозках войск противника в парижский район и оценивая обстановку на фронте своих армий, 4 сентября отдает директиву: «Противник уклонился от обходного движения 1-й и 2-й армий и частью своих сил вошел в связь с Парижем. Различные сведения указывают на то, что он перебрасывает на запад свои войска с линии Туль — Верден, а также снимает часть своих сил перед фронтом 3, 4, и 5 армий. В виду этого оттеснение всех неприятельских сил в юго-восточном направлении к швейцарской границе является уже невозможным, тем более, что представляется вероятным сосредоточение противником крупных сил и образование им новых соединений в окрестностях Парижа с целью обороны столицы и угрозы нашему правому флангу. Это вынуждает оставить 1-ю и 2-ю армии перед восточным фронтом Парижа; задача этих армий — своими активными действиями отражать неприятельские выступления из парижского района, взаимно поддерживая одна другую».
Директива эта была получена правофланговыми армиями лишь 5 сентября, когда армии уже находились в движении на юг. Начало выполнения ее было возможно не ранее вечера 5-го или утра 6 сентября.
Мы видим, что в этой директиве германское главное командование признает провал своего оперативного плана войны; учитывая действительную обстановку, оно признает, что отбрасывание французских армий на юго-восток является уже невозможным; рушится система шлифеновских идей; действительность вступает в резкое противоречие с системой оперативных идей, на которых был воспитан германский высший командный состав. В этой новой оперативной обстановке главная квартира робко намечала действия, резко отклоняющиеся от намеченного в мирное время плана операций.
Но командующий 1-й армией ген. Клук не мог согласиться с намеченным главной квартирой планом дальнейших операций. Клук полагал, что германские армии наступают настолько успешно, что французы не имеют возможности собрать достаточных сил для серьезной угрозы немецкому правому флангу. Клук 5 сентября продолжал дальнейшее решительное преследование союзников, минуя Париж с востока. Лишь к вечеру 5 сентябра он начинает признавать ту угрозу, которая нависает над немецким правым флангом со стороны Парижского района. К этому времени он получил: 1) полный текст директивы Мольтке от 4 сентября, где указывалась переброска сил французов к Парижу; 2) прибывший из Ставки подполковник Хенч ориентировал в обстановке на южном крыле германского фронта, где 6-я и 7-я армии задержаны французскими крепостями и не могут помешать противнику перебрасывать свои силы к западу; 3) к вечеру 5 сентября вернулся из штаба 2-й армия офицер для связи и привез сообщение командарма 2-й Бюлова, в котором последний писал: « ...Кажется, противник хочет перебросить по железной дороге все свои свободные силы в Париж и к северо-западу от него для сосредоточения их на нашем правом фланге и искать благоприятных решений, перейдя в наступление с этой стороны. Донесения летчиков показывают на крупные железнодорожные переброски через Ромильи и Ножин к западу».
Клуку с тяжелым сердцем также пришлось капитулировать перед действительностью и отказаться от своих сокровенных мечтаний о быстром разгроме Франции, привитых ему Шлифеном. Вечером 5 сентября и Клук, этот талантливейший практический проводник идей оперативного плана войны Шлифена, капитулировал перед суровой оперативной действительностью. В 23 часа 5 сентября Клук отдает приказ о переброске своих сил к р. Урк для действий против армии Монури.
Мы полагаем, что руководители операциями германских армий на правом обходящем крыле не формально, а идейно выполняли оперативные заветы Шлифена. Немцы не добились быстрого разгрома Франции не потому, что недостаточно полно провели план Шлифена, а вследствие того, что современные массовые армии, сильно насыщенные современным оружием, и состояние транспортных средств не дают возможности провести быстрого сокрушения такого крупного государства, как Франция, не имея достаточного общего превосходства в силах.
8. Заключение
1. Оперативный план войны Шлифена покоился на опыте войн второй половины XIX века и на учете общих производительных сил и состояния вооружения армий и транспортных средств Европы в первой половине последней четверти прошлого столетия, когда «ошибки стратегического развертывания не могли быть исправлены в течение всей кампании».
2. План Шлифена в 1914 году не мог привести к быстрому разгрому Франции при существовавшем общем равновесии сил, так как современные транспортные средства и большая насыщенность массовых армий современным вооружением расшатали те основы, на которых был построен оперативный план войны Шлифена (возможность беспрерывного преследования на 600—700 км, невозможность «исправления ошибок стратегического развертывания в течение всей кампании»).
3. Современные транспортные средства (железнодорожная сеть, автотранспорт) западно-европейского театра военных действий дают возможность перенести центр оперативных усилий на любой участок фронта в течение 2-3 недель для армий, насчитывающих в своем составе до 100 дивизий, и этим исправить невыгодную для них оперативную обстановку, пожертвовав пространство (эти осуществили и французы в 1914 году, но только крайне нерешительно).
4. Возможности преследования современных европейских армий сильно ограничены вследствие «прожорливости» последних, разрушения путей сообщения отступающими и затруднительности подвоза предметов снабжения преследующим армиям. Преследующие армии, имея в своем тылу разрушенные железные дороги, не могут совершать быстрых оперативных перегруппировок и подвозить крупные резервы, в то время как отступающая сторона, зная основную группировку преследующего, используя свои нерасстроенные пути сообщения и отступая на свои резервы и базы снабжения, может сравнительно быстро создать выгодные для себя оперативные группировки для перехода в контрнаступление.
5. План Шлифена не мог привести в 1914 г. к быстрому разгрому Франции, но он ставил германские армии в весьма выгодное исходное положение для операций со сравнительно ограниченными целями.
6. При современной состоянии военной техники и производительных сил, при политической устойчивости массовых армий нельзя добиться быстрого сокрушения таких стран, как Франция, не имея общего подавляющего превосходства в силах.
7. В каждой операции должны быть использованы полностью все свои силы и возможности для нанесения противнику возможно более мощных ударов, но вместе с тем в каждой операции и последовательных операциях необходимо уловить тот кульминационный пункт, тот предел напряжения сил, за которым следует опасное оперативное истощение, создающее предпосылки для собственного поражения. Искусство командования — полностью использовать свои силы и оперативные возможности, но не перешагнуть этот кульминационный пункт, так как развитие наступательной операции за этот предел играет уже на руку противнику.
Победа над таким противником в таких условиях может быть достигнута только в результате сочетания военных операций, ведущихся методами сокрушения, и истощения материальных и людских ресурсов, что в свою очередь должно привести к политическому разложению армий противника. При этом, чем решительнее будут вестись операции с «ограниченными целями», тем быстрее будут истощаться вооруженные силы и экономические ресурсы противника, тем быстрее будет приближаться политическое разложение и окончательный разгром противника.
ПРИМЕЧАНИЯ
11. Таблица составлена по данным Рейхсархива «Мировая война 1914/18 гг.», т. IV, карты-схемы.
12. Чрезвычайно незначительные повреждения.
Война и революция. 1929. № 7.