С. КРЕМКОВ
I
Начало гражданской войны застало нашу страну в период «артиллерийского расцвета». Никогда еще артиллерийские ресурсы старой русской армии не достигали таких размеров, как в 1917 г. и никогда еще до того времени голос артиллерии не звучал на русском фронте так авторитетно. Красная армия и ее противники получили богатое наследство.Маневренный характер гражданской войны исключал возможность централизованного применения крупных артиллерийских масс. Обилие «фронтов» и разброска артиллерийских средств по всей громадной территории, при чем эти средства были на вооружении как самой Красной армии, так и всех боровшихся против нее группировок, — понизили «статистический коэффициент» до 1,3 орудия на батальон (36 орудий на трехбригадную дивизию). Командный состав артиллерии, в большинстве слабо подготовленный, не привык к управлению крупными артиллерийскими соединениями в бою. В связи со всеми этими данными, гражданская война, по приемам и формам боевого использовании артиллерии, походила скорее на англо-бурскую кампанию, чем на большую европейскую войну.
И все же артиллерия сыграла в гражданской войне выдающуюся роль. Маневренный характер боя и, в общем, малая устойчивость пехоты придавали особую ценность действиям каждого орудия, своевременно и энергично введенного в бой.
В разных частях Союза и в разное время артиллерия создавалась и применялась не одинаково. Автору этих строк пришлось в течение всей гражданской войны иметь дело с артиллерийскими частями, сформировавшимися в большинстве стихийно, из пепла и осколков старой армии в процессе разгоравшейся открытой, вооруженной борьбы классов. Этой-то артиллерии, с жизнью и работой, успехами к неудачами которой я был кровно связан, я и посвящаю свой краткий очерк. Он прежде всего не претендует уже в силу своей краткости, на связанность и широкий размах. Я надеюсь лишь на то, что мне удастся несколькими штрихами набросать общую, беглую характеристику красной артиллерии, остановившись подробнее на зарисовке немногих лиц и эпизодов.
II
В начале сентября 1918 г. один из активных артиллеристов на Северном Кавказе в своем докладе писал:«...Распределение артиллерии подлежит коренному изменению. Манера вливать орудия без всякого плана и порядка в кавалерийские и пехотные части совершенно не состоятельна. Необходимо создать отдельные артиллерийские части, которые представляли бы собою самостоятельные боевые единицы».
«...Я категорически утверждаю и подчеркиваю, что с формированием регулярной артиллерии следует поторопиться».
Действительно, артиллерия летом 1918 г. на окраине еще не получила единой и стройной организации. Каждый «отряд» имел свою собственную батарею, а то отдельные орудия. Осень 1918 г. была периодом интенсивного организационного строительства. Орудия сводились в батареи, а батареи — в дивизионы. С переходом от «отрядной» системы к созданию постоянных войсковых соединений, эти последние получили свою штатную артиллерию.
По действовавшим в 1918 г. временным штатам каждая дивизия имела: артиллерийскую бригаду в составе трех дивизионов (всего 9 батарей) 76-мм пушек и тяжелый артиллерийский дивизион, в который входили не только 107-мм пушки и 152-мм гаубицы, но и«полутяжелые» 122-мм гаубицы, попавшие в него потому, что составители штатов все еще не могли признать их нормальным образцом дивизионной артиллерии наравне с 76-мм пушками.
Как бы по безмолвному уговору, все 76-мм пушечные батареи, еще до получения штатов, формировались в 4-орудийном составе. Я не видел ни в одном отряде 6-орудийной батареи. Характерно, что то же наблюдалось и у белых. Мировая война продиктовала обеим сторонам организационные законы, проверенные опытом. [См. статью о количестве орудий в батарее]
Еще до выхода штата «№ 220» у нас, на юге-востоке, «легкие» батареи получили общую в масштабе артиллерийской бригады нумерацию. Я был очень удивлен, когда год спустя, т.-е. уже в «регулярные» времена, оказалось, что в 20-й дивизии, прибывшей к нам с Восточного фронта,батареи носили наименования «N* Инзенская», «N Пензенская» и т. д.
__________________
* Номеров батарей я, конечно, уже не помню.
Переход на штат «220» был важнейшим моментом для артиллерии Красной армии с точки зрения организации. Этим моментом определились общая структура войсковых соединений, их относительное оперативно-тактическое значение, следовательно, и система боевого распределения артиллерии.
Наша трехбригадная дивизия представляла собою, в сущности, 27-батальонный корпус. Каждая бригада, как общее правило, получала свою дорогу, а то и несколько. Не нужно забывать, что каждая дивизия действовала нормально, на фронте 15—25 верст, а в отдельных случаях (например, 37 дивизия на р. Маныч) и до 100.
Штат «220» был весьма обширным и мощным; фактически он нигде не мог быть заполнен. В 1919 г. мы имели на дивизию: 3 «легких» дивизиона, 1 гаубичный и 1 «тяжелый». В процессе войны и этот сокращенный штат урезывался: «легкие» дивизионы были доведены до 8-орудийного состава; гаубичный и «тяжелый» одно время были сведены в один «сводный тяжелогаубичный», но затем вновь разделены, но состав батарей, вооруженных 122-мм и 152-мм гаубицами и 107-мм пушками, был уменьшен до двух орудий в батарее.
Кроме того, в некоторых дивизиях была отдельная конная батарея. В 32-й стрелковой дивизии, артиллерией которой я командовал в 1919 и 1920 г.г., отдельная конная батарея была перевооружена горными пушками обр. 1909 г.
«Легкие» дивизионы обычно распределялись по бригадам, составляя, таким образом, как бы дивизионную артиллерию. Гаубичный и «тяжелый» дивизионы либо целиком, либо по-батарейно придавались бригадам (корпусная артиллерия). В середине 1920 г. «легкие» дивизионы получили номера бригад (например, в 32-й дивизии — 94-й, 95-й и 96-й дивизионы).
Артиллерийское снабжение было в руках начальника снабжения дивизии, но фактически боевым питанием распоряжался начальник артиллерии. В 32-й стрелковой дивизии артиллерийский транспорт дивизии был отдельным приказом передан в оперативное подчинение начальника артиллерии. Тыловой взвод питался из склада или из летучек (на ж. д.), а промежуточный и головной взводы выдвигались вперед на 30—35 км, где и передавали боевые припасы паркам дивизионов. «Проклятый» вопрос организации артиллерийского снабжения вызывал немало неясностей, которые, кажется, еще ни в одной армии не получили исчерпывающего разрешения.
III
В 1918 г. командный состав артиллерии состоял, главным образом, из бывших «нижних чинов»: фейерверкеров, бомбардиров и даже канониров. Бывших офицеров было довольно много только в частях, формировавшихся в тылу, или действовавших на близких к Москве театрах; на окраинах же, в частях, возникших из «партизанских» отрядов, они насчитывались единицами. Наплыв бывших офицеров, на ряду с ними и красных командиров, окончивших ускоренные курсы, начался только в 1919 г.Отличительными чертами большинства командиров были — предприимчивость, инициатива и большая личная храбрость. Многие из них пали на полях сражений, другие выбыли из строя вследствие болезней и переутомления. Никогда я не забуду ни беззаветно смелого усатого Блохина, командира батареи из фейерверкеров, сохранявшего эпическое спокойствие в минуты величайшей опасности, ни милого и ровного Мухина, тоже бывшего фейерверкера, поражавшего опытных и убеленных сединами специалистов постановкой учебного дела в своем дивизионе в период передышки (летом 1920 г.). В моей памяти навсегда сохранятся и лихой Ганощенко, столько раз отбивавший в упор, «на картечь», наседавшую конницу, и бывший пехотный прапорщик Сластушинский, просиживавший целые вечера после 40-верстных переходов за изучением теории стрельбы и сраженный шальным грузинским снарядом весной 1921 г., и пылкий Делягейд, чья батарея пользовалась широкой известностью за свою слаженность и постановку конного дела.
Теперь, спустя 10 лет, нельзя не поражаться сказочной быстроте, с которой в те годы протекал технический рост командного состава. В 1918 г. техническая подготовка командного состава артиллерии была чрезвычайно низкой. В области теории стрельбы весьма многие командиры проявляли полную беспомощность. Нередко можно было встретить командира батареи и даже дивизиона, путавшегося в таких простых вещах, как измерение углов и элементарные правила пользования основными приборами для наблюдения, целеуказания и управления огнем. Весной 1919 г. я видел, как начальник артиллерии дивизии (его потом сняли с этой должности), лично ведя стрельбу и не приняв во внимание угла местности, после первой очереди укоротил трубку на 10—15 делений, а после нахождения вилки (правда, довольно сомнительной) начал корректировать высоту разрывов уровнем.
Командир тяжелого дивизиона в 1918 г., выполняя по моему требованию табель срочных донесений, прислал мне документ, озаглавленный: «Кооперативная сводка». А 2—3 месяца спустя, я прочел в одном из донесений: — «Нашими частями взято столько-то пленных, столько-то пулеметов и... одна «трофея». Потом оказалось, что «трофея» означала пушку.
Кстати сказать, в первой половине гражданской войны с трофейными орудиями не очень церемонились: нередко умышленно показывали в представляемых сведениях и донесениях не все взятые орудия и возили «излишек» про запас, на случай потери собственных орудий, чтобы сразу же ее пополнить.
В общем, к концу гражданской войны артиллерия Красной армии имела довольно крепкие, испытанные кадры командного состава. В одном из своих докладов, относящемся к началу 1921 г., я писал:
«В настоящее время почти все высшие должности заняты теоретически подготовленными лицами: 1) бывшими офицерами, 2) лицами, окончившими Высшую артиллерийскую школу и 3) окончившими командные курсы. Лица последней категории, в большинстве, занимают должности не выше командира батареи. Что же касается неаттестованных и не проходивших специальных курсов бывших подпрапорщиков и фейерверкеров, — то из них остались лучшие, наиболее знающие и подготовленные».
...«Если же такой командир к этим качествам присоединяет еще и личную храбрость и умение благотворно влиять в бою на массу, то он представляет собой тип прекрасного, выдвинутого революцией воина и командира, — одного из тех, кто, по выражению Наполеона, носит в своем ранце маршальский жезл».
Эта оценка не была преувеличенной: действительно, гражданская война выдвинула целый ряд блестящих командиров-артиллеристов, из которых многие вырастали буквально на глазах. Нашим главным недостатком была наша молодость, но от этого недостатка излечиваются с каждым днем.
IV
Тактика 1918 г. была весьма своеобразна. От старой армии были унаследованы цепи; слабая подготовка пехотного командного состава увеличивала значение чувства локтя. В результате — боевой порядок представлял собою длиннейшие цепи, по возможности, без больших промежутков между частями. Эта непрерывность обшей цепи и стремление «всё сплошь занять» осуществлялись, конечно, за счет глубины боевого порядка. Кордонная система прочно утверждалась в тактическом обиходе. Лишь в 1920 г. войска научились ходить и драться отдельными колоннами « группами, не придавая «мистического» значения флангам. Правда, не нужно забывать, что на стороне белых было много конницы.В соответствии с общими тенденциями пехоты и формами ее боевого порядка применялась и артиллерия. Первоначально — орудия ставились открыто, прямо среди пехоты, в передовых цепях; но сравнительно очень скоро жизнь заставила войсковых командиров отказаться от этого примитивного способа.
В первой половине войны батареи чаще всего придавались полкам. Командиры полков ставили командирам батарей задачи, которые далеко не всегда выполнялись, так как обстановка требовала иных решений, — или просто потому, что поставленные задачи были невыполнимы. Нередко артиллерийским огнем злоупотребляли «для морали» и начинали наступление стрелковыми цепями лишь после того, как артиллерия открывала огонь. Некоторые командиры полков требовали образования впереди цепей сплошной огневой завесы, чего-то вроде своеобразного «огневого вала».
Постепенно, с развитием новых форм маневренной войны, утверждались права гражданства за централизованным управлением артиллерии. Группы стали фигурировать все чаще. Правда, централизация ограничивалась обычно участком одной стрелковой бригады, усиленной большим числом батарей. Но, как я уже указывал выше, наша стрелковая бригада, в сущности, представляла собой слабенькую 9-батальонную дивизию.
Первый опыт централизации был мною произведен при наступательной переправе через реку Маныч в районе станицы и станции Великокняжеская в апреле 1919 г. В дальнейшем централизованное управление имело место в боях под Царицыном летом того же года, в осенних боях на р. Дон у станции Перекопская, Кременская и Ново-Григорьевская, а затем зимой, в начале нашего решительного наступления, у станицы Усть-Медведицкая.
Что касается оперативного использования артиллерии, — гражданская война на юге дала целый ряд примеров. Укажу на забавное решение одного инспектора артиллерии армии в 1918 г., сосредоточившего на одном из флангов армии все дальнобойные (107-мм) батареи из всех дивизий для борьбы... с конницей противника.
В начале 1919 г., во время зимней осады Царицына частями «Всевеликого войска донского», инспектор артиллерии 10-й армии (последней командовал тов. Егоров) производил необходимые оперативные перегруппировки и переброски артиллерии на всем фронте армии, сражавшейся на подступах к Царицыну с северо-запада, запада и юга.
В 1920 г., во время движения 11-й армии, под командованием тов. Левандовского, вдоль берега Каспийского моря от Петровска к Баку, — опасались появления неприятельского флота у Петровска. Поэтому решено было сосредоточить все дальнобойные батареи дивизий в районе Петровска, о чем распоряжение было отдано инспектором артиллерии армии.
Борьба в нагорном Дагестане зимой 1920—1921 г. требовала величайшего напряжения всех сил. Условия военных действий были чрезвычайно трудны. В состав войск, действовавших в Дагестане, входили батареи различных калибров и систем. Так, 32 стрелковая дивизия пришла без 122-мм и 152-мм гаубиц и 107-мм пушек, но зато она имела, кроме «полевых» 76-мм пушек, две батареи, вооруженных горными орудиями. У 14 стрелковой дивизии, наоборот, были 122-мм гаубицы и дальнобойные пушки, но вовсе не было горной артиллерии, а 152-мм гаубицы не вводились в дело. Наконец, Московская бригада курсантов прибыла со сводным дивизионом в составе одной 76-мм пушечной и одной 152-мм гаубичной батарей. Это разнообразие, вместе с малым количеством путей и громадным расходом снарядов в борьбе за обладание горными аулами (селениями), представляющими собой как бы естественные маленькие крепости, заставило командующего Дагестанской группой (комдив 32-й тов. Тодорский) подчинить всю эту артиллерию в оперативном отношении одному старшему артиллерийскому начальнику (своему начальнику артиллерии дивизии), который руководил ее действиями, по его собственному выражению, «на чрезвычайно неудобной шахматной доске».
V
На протяжении всей гражданской войны артиллерия выполняла труднейшие и ответственнейшие задачи. Лично мне пришлось быть свидетелем целого ряда действий артиллерии, решительно влиявших на исход боевых событий.Зимой 1918 и 1919 г. г. в боях под Царицыном, пехота (в особенности «Стальной» дивизии) в значительной степени утратила свою боеспособность. Упорные и частые атаки противника отбивались почти исключительно артиллерийским огнем.
«Очень хорошо у нас наступление пошло, — говорилось в найденном на груди убитого казака не отправленном письме, — да у красных тьма артиллерии, все время стреляет, и невозможно итти».
Можно сказать без всякого преувеличения, что Царицын отстояла артиллерия и завоевала для него право называться «Красным Верденом».
В боях на реке Маныч в апреле и мае 1919 г. артиллерия сыграла решительную роль при наступательной переправе у железнодорожного моста (южнее ст. Великокняжеская), а затем, при переходе противника в наступление, отбивала атаки белой конницы, давая этим пехоте возможность удерживаться непосредственно на правом берегу реки.
Далее, в длительный и тяжелый период отхода 10 армий артиллерийские части вновь и вновь проявили высокие образцы мужества и энергии.
Прежде чем пал Царицын, артиллерия на подступах к нему нанесла противнику значительные потери и отбила своим огнем его первое общее наступление.
При форсировании Дона в декабре 1920 г. артиллерия оказала пехоте большую и мощную поддержку. На протяжении всего решительного наступления против Деникина артиллерия сплошь и рядом одним своим огнем решала участь боя.
В горах Кавказа, где сама природа как будто сговорилась с противником и создавала тягчайшие условия для действий наших войск, — артиллерия прокладывала дорогу пехоте, которая была бессильна, без поддержки артиллерийского огня, овладеть «орлиными гнездами» неприступных аулов.
Мне не пришлось участвовать в войне с белополяками, но из имеющихся источников видно, что и там артиллерия Красной армии действовала интенсивно и нередко с большим успехом. Работа же артиллерии на Каховском плацдарме уже вошла в историю.
Нельзя не упомянуть и о том, что в гражданской войне артиллеристам не раз приходилось вести бой, не только обслуживая орудия, но и пуская в ход ручное оружие.
Во время отхода 10-й армии, летом 1919 г., — я был не только свидетелем, но и участником конных атак, в которые бросался командный состав артиллерии с группами конных разведчиков, спасая пушки, когда пехота, прикрывавшая отход артиллерии, оказывалась смятой, рассеянной или захваченной кавалерийскими частями противника.
Наконец, громадную пользу приносила войсковому командованию артиллерийская разведка. Ее данные очень часто давали ему наиболее ценный материал для принятия боевых решений.
VI
История гражданской войны еще пишется. Мы не располагаем достаточным количеством описаний, хотя бы главнейших этапов этой борьбы. Тем более трудным представляется всесторонняя оценка боевого использования и действий артиллерии в этот период. Нам, гораздо больше у частникам, чем бесстрастным исследователям, приходится излагать события и делать выводы, руководствуясь лишь собственными скудными материалами, да своими воспоминаниями. Последние не могут, конечно, претендовать на полную об'ективность даже в том случае, если автор преисполнен самым горячим стремлением к ней.Но выявление роли артиллерии и основных характерных черт ее применения настолько необходимо и ценно, что все второстепенные соображения и побуждения должны быть решительным образом отброшены.
Изучение артиллерийского опыта в эпоху гражданской войны должно найти свое почетное место, и этот пробел должен быть восполнен, как можно скорее.
Военный вестник. 1928. № 7 (18 февраля).
Об авторе.