(О производстве и расходе боеприпасов фашистской Германией)
После второй мировой войны западногерманские милитаристы и историки создали немало мифов об «утерянных победах». К их числу относится весьма широко распространенная легенда об упущенных по вине Гитлера возможностях в области военно-экономического планирования, в результате чего фашистская Германия оказалась подготовленной экономически к войне против СССР якобы не в той степени, в какой это можно было бы сделать. «Сейчас ясно, — говорится в одном исследовании германской военной экономики, — что это преднамеренно медленное расширение военного производства, остававшегося почти весь 1941 год по существу неизменным, являлось крупнейшей ошибкой, допущенной Германией о области военной экономики, и именно той ошибкой, которая отняла у нее все шансы на победу»(1). Другой западногерманский экономист, выдвинув тезис, что Германия могла намного повысить военное производство во время подготовки войны против СССР, сделал такое заключение: «Он (Гитлер — В. Д.) лично ответствен за то, что этого не произошло... Он мог бы подготовить германские армии к войне с Россией, он мог бы обеспечить их вооружением более чем вдвое по сравнению с тем, что вермахт получил, и никто не может сегодня сказать, что случилось бы тогда»(2). Выходят, что если бы не Гитлер, катастрофы вермахта под Москвой в 1941 году не было бы и военные события приняли совсем другой оборот. Так проповедуются идеи реванша.
Для человека, взявшегося за изучение военной экономики фашистской Германии накануне нападения на Советский Союз, действительно покажется на первый взгляд странным и непонятным, как это могло произойти, что с 1940 по 1941 год, в период подготовки вермахта к решающему акту второй мировой войны — операции «Барбаросса», — германское военное производство выросло всего на одни процент. Если взять уровень военного производства Германии в начале 1942 года за 100, то в 1939 году индекс его составлял 63, в 1940 — 97, в 1941 — 98. В середине 1942 года он подскочил до 194, в 1943 году — до 222, а в июне 1944 года — до 322(3).
Еще более парадоксально выглядят показатели немецкого производства боеприпасов. В 1939 году их выпуск в стоимостном выражении составлял 253 млн. рейхсмарок, к 1940 — 367 млн., а в 1941 году — 229,3 млн. рейхсмарок(4). То есть, в 1941 году произошло снижение производства боеприпасов по сравнению с 1940 годом на 137,7 млн. рейхсмарок, или на 37 проц. За тот же период удельный вес боеприпасов в обшей стоимости производившегося Германией вооружения понижается с 40,9 до 25,2 проц.(5). В абсолютных цифрах по важнейшим видам боеприпасов это выглядело следующим образом:
_________________
1. Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг. Изд. иностр. лит. М., 1956, стр. 40.
2. F. Sternberg. Kapitalismus und Sozialismus vor dem Weltgericht. Hamburg, 1951. S. 340.
3. Krligstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. Вd. I, Frankfurt am Main, 1965. S. 54E. (В дальнейшем KTB OKW).
4. Промышленность Германии.., стр. 41.
5. Там же... стр. 42.
Однако и в последующие месяцы 1941 года продолжалось падение производства боеприпасов, что видно из табл. 2.
Об этом же процессе свидетельствуют и такие цифры(6).
6. Промышленность Германии.., стр 46.
Чем же объяснить столь удивительный факт, что при подготовке к нападению на СССР и даже в начале «Восточного похода» гитлеровское руководство существенно снизило выпуск боеприпасов для своих вооруженных сил?
В основе этого явления лежат в первую очередь причины объективного порядка, хотя немалую роль здесь сыграли и субъективные факторы — крупные просчеты стратегического руководства фашистской Германии.
Когда отгремела война во Франции, командование вермахта не могло нарадоваться чрезвычайно низким материальным издержкам в этой кампании. В самом деле, по отчетам генерал-квартирмейстера генерального штаба от 22 июля 1940 года за 43 дня боев сухопутные войска израсходовали всего 88 460 т боеприпасов, или 2057 т ежедневно(7). В других завоевательных походах материальные издержки вермахта были еще более низкими. Так, для захвата Югославии и Греции было израсходовано, по подсчетам немецких генштабистов, всего 25 000 т боеприпасов(8).
Легкие победы в Западной Европе, а также на Балканах вскружили голову гитлеровским стратегам Они твердо уверовали в то, что и в войне против СССР уровень расхода боеприпасов будет не больше, если не меньше.
После разгрома Франции руководство вермахта приняло решение о перестройке и дальнейшем расширении военного производства для удовлетворения нужд новых захватнических походов. Однако имеющиеся экономические возможности не позволяли гитлеровскому командованию форсировать одновременное расширение всех отраслей военного производства. Приходилось чем-то жертвовать. Решили значительно сократить производство боеприпасов, а высвобождающееся сырье и рабочую силу использовать для выполнения «новых ударных программ»: а) расширения производства вооружения для ВВС; б) строительства подводных лодок; в) увеличения подвижных войск, особенно танковых (с 10 до 20 дивизий). Начальник военно-экономического управления штаба ОКВ генерал Томас писал, что «для осуществления этих мероприятий у командования сухопутных войск были взяты 130 тыс. т стали, которая была передана двум другим видам вооруженных сил для выполнения их задач. Несмотря на эту передачу сырья, сухопутные войска были в состоянии планомерно выполнять свою программу»(9).
_________________
7. G. Donat. Munitionsverbrauch der deutschen Wehrmacht von 1939 bis zum Beginn des Ostfeldzuges 1941. «Allgemeine Schweizerische Militärzeitschrift». 1965, № 8. S. 464.
8. Ibid., S. 466.
9. KTB OKW, Bd. I, S. 969.
Задуманная перестройка военной промышленности была призвана обеспечить — в соответствии с намеченной поначалу стратегией — борьбу против Англии и вывод ее из войны. Однако с принятием в конце июля 1940 года окончательного решения о нападении весной 1941 года на Советский Союз эта программа была отменена и взамен ее в начале августа приняли новую, предусматривавшую увеличение сухопутной армии до 180 дивизий В связи с этим приказ о свертывании выпуска боеприпасов был отменен. Их производство сохранялось на прежнем уровне, который признавался вполне достаточным для обеспечения боевых действий против СССР
Бывший начальник управления вооружений сухопутных войск генерал артиллерии Э. Лесб писал об этом периоде развития производства боеприпасов: «После окончания войны во Франции верховный главнокомандующий вооруженными силами отдал пресловутый приказ об уменьшении производства боеприпасов, который снизил их выпуск для всех видов оружия до минимума. Этот приказ был еще более усилен имперским министром вооружений и боеприпасов (Тодтом. — В. Д.). Несмотря на возражения управления вооружений сухопутных войск и предостережения представителей промышленности, началось сокращение производства боеприпасов. И оно было и основном проведено. Большое количество заводов лишилось заказов, новостройки были заморожены или переданы другим отраслям, а наряды на изготовление станков ликвидированы. Десятки тысяч рабочих ушли в другие отрасли промышленности, даже стальные болванки для снарядов пустили в металлолом. После длившейся 4—6 недель неразберихи во всей промышленности боеприпасов отданные приказы на свертывание производства смягчили, но в своей тенденции они продолжала существовать»(10).
_________________
10. E. Leeb. Aus der Rustung der Dritten Reichs. Frankfurt am Main, 1956. S. 55.
Недооценив роковым образом военный и промышленный потенциал Советского Союза, гитлеровское руководство положило в основу плана «Барбаросса» расчет одним стратегическим усилием покончить с Советскими Вооруженными Силами, используя дли этого наличные запасы вооружения и военных материалов плюс текущие поставки военной промышленности Германии и оккупированных стран. Первоочередной запас боеприпасов для плана «Барбаросса» предусматривался в количестве около 160 тыс. т. Общий вес боекомплекта соединений, выделенных для нападения не СССР, исчислялся на 22 июня 1941 года в 91 тыс. т, т. е. на 3 тыс. т больше, чем было израсходовано за всю войну против Франции(11) (боекомплект немецко-фашистской пехотной дивизии по штатам того времени составлял 600 т, танковой — 730 т, моторизованной — 560 т).
Касаясь положения с боеприпасами в период подготовки нападения на СССР и в первый год войны на Востоке, бывший начальник организационного отдела немецкого генерального штаба генерал Мюллер-Гиллебранд писал: «Боевые возможности сухопутной армии непосредственным образом зависели от обеспеченности боеприпасами. Расход боеприпасов во время Западной кампании 1940 года оставался поразительно небольшим. То же самое можно сказать и об операциях и Норвегии и на Балканах. Учитывая этот опыт, можно было считать имевшееся количество боеприпасов достаточным. Поэтому производство боеприпасов было существенно сокращено и за счет этого увеличен выпуск другой продукции... Даже с началом кампании против Советского Союза производство боеприпасов в первое время не было увеличено. Не было проявлено заботы и о создании предпосылок для значительного увеличения производства путем строительства новых заводов, выпуска соответствующего оборудования и т. д. Это грозило серьезными последствиями, в случае если бы не удалось быстро добиться желаемого успеха в кампании или если бы какие-либо другие события вынудили значительно увеличить расход боеприпасов»(12).
Такое положение в вермахте с боеприпасами в 1940—1941 гг. возникло по объективным причинам. Воля Гитлера или кого-либо другого не могла его существенно улучшить. Медленный рост германского военного производства в эти годы был обусловлен факторами экономического порядка, в частности, как отмечают некоторые исследователи, узостью производственных мощностей для удовлетворения непомерно разросшихся военных потребностей, недостаточным выпуском основных видов сырья и материалов, трудностями с рабочей силой и др(13). Еще 29 сентября 1939 года, и первый же месяц войны, Гальдер писал в своем дневнике: «В Германии ежемесячно не хватает 600 тыс. тонн стали... В пределах производственных возможностей заводов, снабжающих сухопутные войска, производство боеприпасов едва ли может быть увеличено, даже если будет достаточное количество стали»(14). Насколько военные потребности обеспечения агрессии превышали возможности фашистской Германия, свидетельствуют следующие данные:
Таким образом, в 1940—1941 годах в фашистской Германии не хватало ни сырья, ни производственных мощностей для резкого подъема военного производства. «В обстановке господствовавших в тот период представлений о материальных потребностях военного производства, по-видимому, казалось невозможным расширять выпуск вооружения при имеющемся или даже снижающемся уровне производства стали», — заключают авторы труда о промышленности фашистской Германии(15).
_________________
11. G. Donat. Op. cit., S. 464.
12. Б. Мюллер-Гиллебранд. Указ. соч., стр. 124.
13. См. Промышленность Германии..., стр. 49—53; Б. Мюллер-Гиллебранд. Указ. соч., стр. 121—130.
14. Generaloberst Halder. Kriegstagebuch, Bd. I, S. 93.
15. Промышленность Германии.., стр. 50.
Трудности с рабочей силой были вызваны развертыванием вооруженных сил для нападения на Советский Союз, в результате чего народное хозяйство лишилось около 1,6 млн человек Замена их иностранными рабочими повлекла за собой существенное снижение производительности труда и качества продукции.
И если в целом военно-экономическое положение фашистской Германии к июню 1941 года намного улучшилось за счет оккупации многих стран Европы, все же захватнические цели германского империализма были несоизмеримы с реальными возможностями их достижения. Как следствие этого, фашистская стратегия ставила перед военной экономикой непосильные задачи. Отсюда проистекали уродливые решения, волюнтаризм и авантюризм гитлеровского руководства и в области военно-экономической политики. Трудно готовить и вести войну, с горечью признавался Йодль, когда «одеяло повсюду коротко» По свидетельству Мюллера-Гиллебранда, выдвигавшиеся до конца 1940 года командованием вермахта программы производства вооружения «характеризовались противоречивостью требований, в них одновременно предусматривалось перенесение основных усилий в области вооружений на военно-воздушные силы и военно-морской флот, преимущественное выполнение всех требований по проведению операции «Зеелёве», установка на кампанию против Советского Союза (180 дивизий), первоочередность выполнения всех требований а отношении Африки, затем в отношении противовоздушной обороны и т. д. Следствием этого были неразбериха и чрезмерная напряженность в работе»(16).
Авантюризм гитлеровского руководства, резкое несоответствие его стратегии реальным возможностям ярко проявились в кризисном положении вермахта с боеприпасами в первый же год войны против Советского Союза. Об этом свидетельствуют публикуемые ниже материалы о расходе боеприпасов немецко-фашистской армией на советско-германском фронте(17).
_________________
16. Б. Мюллер-Гиллебранд. Указ. соч., стр. 123.
17. Составителем их является подполковник Г. Донат. Они перепечатываются в сокращенном виде из швейцарского военного журнала «Allgemeine Schweizerische Militärzeitschrift», 1964, № 1—3, несколько измененный вариант этих материалов опубликован в западногерманском журнале «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1966, № 8.
За первые шесть месяцев войны, как видно из документов, только сухопутные войска вермахта, натолкнувшись на упорное сопротивление Советской Армии, израсходовали 583 341 т боеприпасов, что превзошло все установленные нормы. Несмотря на это, гитлеровское руководство, ослепленное начальными успехами в войне против СССР и твердо уверенное в ее быстром победном исходе, продолжало летом 1941 года сокращать производство боеприпасов. Оно уже взяло курс на развертывание авиации и флота за счет сухопутных войск для борьбы против Англии и США после разгрома Советского Союза. Но в конце 1941 — начале 1942 года возникли серьезные трудности в боепитании вермахта. Военная экономика фашистской Германии не успевала восполнять издержки боеприпасов.
Провал «блицкрига» и подготовив к военной кампании 1942 года потребовали от фашистской Германии новой перестройки промышленности и крутого увеличения военного производства. 21 январи 1942 года в Берлине состоялось широкое совещание руководителей германской промышленности. Выступивший на нем начальник военно-экономического управления ОКВ генерал Томас заявил: «Мы использовали минувшую зиму, чтобы обеспечить громадный удар по Советской России. Для этого основные мощности военной промышленности мы предоставили в распоряжение сухопутных войск для подготовки наступления. ВВС и ВМС должны были по сравнению с этой задачей отступить на задний план. Летом прошлого года на полях сражений в России мы добились непрерывных крупных успехов, и военно-политическое руководство пришло к выводу, что до зимы русские вооруженные силы будут разбиты. Тогда произошла широкая перестройка нашей промышленности с целью усиление авиации и военно-морского флота. И все это было сделано в ущерб сухопутным войскам. Раннее наступление зимы в России, упорство русского солдата и ошеломляющие достижения русской военной промышленности привели к тому, что полный крах России, как ожидало верховное главнокомандование, не наступил. Мы должны осознать необходимость проведения новой военной кампании против России, чтобы до конца разбить и окончательно ликвидировать большевистские вооруженные силы. Ожесточенные зимние бои на Востоке, трудности подвоза предметов снабжения и, наконец, колоссальные издержки на русском фронте неожиданно для нас стоили сухопутным войскам высоких материальных потерь. Поэтому в рождественские дни потребовалось начать новую перестройку нашей военной промышленности, чтобы пополнить сухопутные войска и обеспечить их всем необходимым для выполнения новых тяжелых задач»(18).
В это время, как пишет историк ГДР Э. Энгельберт, у фашистской Германии появились в отличие от 1940—1941 годов возможности для резкого повышения военного производство, достигшего потолка в нюне 1944 года(19). Но этот процесс протекал мучительно. Расширение выпуска боеприпасов заняло значительное время. Только дли того, чтобы достигнуть максимального уровня 1941 года, после которого начался спад производства (см. табл. 2), потребовалось: по боеприпасам к легкому пехотному оружию — 15 месяцев, к тяжелому пехотному оружию — 13, к артиллерии — 15, к минам и ручным гранатам — 13 месяцев(20). И все же несмотря на все усилия промышленности фашистской Германии и использование ею ресурсов оккупированной Европы, положение с боепитанием в войсках вермахта продолжало оставаться напряженным.
Динамика расхода боеприпасов на советско-германском фронте за каждый месяц с июня 1941 по октябрь 1944 года видна из публикуемого ниже отчета генерал-квартирмейстера генерального штаба от 10 декабря 1944 года. В графическом выражения этот документ можно представить так(21):
_________________
18. KTB OKW, Bd. I, S. 1089.
19. См. об этом подробнее: Э. Энгельберт, О западногерманской теории упущенных возможностей в вооружения Германии. Германский империализм и вторая мировая война. Из. иностр. лит. М., 1963, стр. 375-384.
20. Промышленность Германии.., стр. 47.
21. См. «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1966, № 8. С октября 1943 г. кривая расхода боеприпасов составлена нами расчетным путем.
Из этих данных видно, что только сухопутные войска вермахта израсходовали в боях против Советской Армии в указанный период астрономическое количество боеприпасов — 5 284 747 т. Интересно, что наивысший расход боеприпасов за всю войну был в июле—августе 1943 года, т. е. во время Курской битвы и последовавшего за ней контрнаступления Советской Армии.
Советско-германский фронт пожирал большую часть производившихся в фашистской Германии боеприпасов, о чем свидетельствуют следующие данные:
Из таблицы видно, что только сухопутные войска израсходовали в 1941 году и боях против Советской Армии на 43 тыс т боеприпасов больше, чем их было произведено в Германии. В последующие годы Восточный фронт продолжал поглощать подавляющую часть боеприпасов вермахта.
Несмотря на громадные усилия военной промышленности фашистской Германии, она не выдержала борьбы за качественное и количественное превосходство в вооружении, включая и боеприпасы. Победительницей вышла социалистическая промышленность Советского Союза. Она доказала свои громадные преимущества перед капиталистической системой хозяйства. В исключительно тяжелых условиях, когда враг оккупировал важнейшие экономические районы, она обеспечила непрерывный рост производства боеприпасов, о чем свидетельствуют следующие данные(22):
В 1944 году советская промышленность дала фронту 184 млн. снарядов, мин и авиационных бомб, 7,4 млрд, патронов. В первый период войны вермахт имел значительно больше боеприпасов, чем Советская Армия. Но благодаря успехам военной экономики СССР преимущество вермахта в боеприпасах, как и и других видах вооружения, в ходе войны бы,то ликвидировано(23). Всего в годы войны, отмечается в Тезисах ЦК КПСС к 50-летию Октябрьской революции, наша промышленность «произвела почти вдвое больше современной боевой техники, чем гитлеровская Германия».
_________________
22. Кравченко Г. С. Военная экономика СССР, 1941—1945. М., Воениздат, 1963, стр. 346.
23. Кравченко Г. С. Указ. соч., стр. 192, 346.
В свете этого совершенно очевидна полная несостоятельность реваншистской легенды об «утерянных победах» в ее экономической разновидности. Сокрушительный разгром вермахта на советско-германском фронте был предопределен и обусловлен не зависящими от воли гитлеровской клики факторами. В первую очередь это — огромные преимущества социалистического общественного и государственного строя перед капиталистическим, позволившие советскому народу добиться под руководством Коммунистической партии технического превосходства Советских Вооруженных Сил над агрессивной военной машиной германского империализма.
Кандидат исторических наук полковник В. ДАШИЧЕВ
Военно-исторический журнал. 1967. № 7.