Быстрое и все прогрессирующее развитие современной военной техники, оснащение этой новой сложной техникой вооруженных сил существенным образом влияют на подготовку и ведение военных действий и войны в целом и вносят серьезные изменения в организационную структуру всех видов вооруженных сил и родов войск.
В послевоенный период наши сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы на базе новой техники коренным образом преобразованы. За эти годы наша партия и ее Центральный Комитет многое сделали для дальнейшего укрепления боевого могущества и повышения боеспособности Вооруженных Сил Советского государства.
В этих условиях еще больше возрастают роль и значение всесторонне подготовленных, идейно зрелых военных кадров, способных умело решать сложные задачи, вооруженной борьбы с сильным, технически оснащенным противником.
На совещании руководящего состава Вооруженных Сил Маршалы Советского Союза Н. А. Булганин и Г. К. Жуков, дав высокую оценку состоянию наших военных кадров, вместе с тем обратили внимание на необходимость дальнейшего систематического совершенствования их знаний на базе глубокого изучения современной военной техники и передовой военной теории.
Значение военной теории для развития военного дела и победоносного ведения вооруженной борьбы огромно. Теория, как известно, должна освещать путь практике и изобретательской мысли. От того, насколько верно и глубоко будут разработаны те или иные военно-теоретические вопросы, зависит правильное решение практических задач в области оперативной и боевой подготовки войск, а та кисе в их боевом использовании.
В послевоенный период советская военная наука продолжала идти, вперед по пути своего дальнейшего развития и совершенствования. В результате целого ряда исследований и обсуждений с большей ясностью и полнотой определились предмет и содержание советской военной науки.
На базе изучения опыта операций Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне и учета современных достижений науки и техники были разработаны основы подготовки и ведения общевойскового боя и операций различного характера и масштабов, созданы вполне современные уставы и наставления, которые являются полноценными и в настоящее время. Они служат руководством при обучении и воспитании войск, при подготовке командных кадров в военных академиях, училищах, на курсах усовершенствования.
Однако жизнь идет вперед. Изменяются условия вооруженной борьбы. И для того, чтобы соответствовать своему назначению и впредь, военная наука должна непрерывно развиваться и совершенствоваться. Ее развитие целиком зависит от организации, направления и размаха военно-научной работы. Но в этом отношении, как отмечалось в выступлениях на совещании, у нас не все обстоит благополучно. Военно-научная работа в вооруженных силах еще отстает от тех требований, которые к ней предъявляются современным развитием военного дела и задачами, стоящими перед Советской Армией и Военно-Морским Флотом.
Советской военной наукой медленно разрабатываются многие важные теоретические проблемы современности. В ущерб постановке и исследованию ряда новых актуальных вопросов, вытекающих из требований современной войны, наши военно-научные кадры слишком долго задерживаются на пересказывании давно уже известных истин. У нас нет новых интересных книг по различным вопросам военной теории, в которых с должной остротой ставились бы проблемы военной науки и предлагались оригинальные способы их решения.
Наша периодическая военная печать еще не все делает для развития советской военной науки. Публикуемые в военных журналах статьи по тематике и содержанию часто далеки от актуальных проблем военного дела, они носят общий, неконкретный характер, однообразны и бесцветны. Дискуссии, которые являются одной из действенных форм развития военной теории, в ряде случаев посвящались второстепенным вопросам, проходили вяло, затягивались, а некоторые из них даже не завершались. Эти недостатки относятся ко всем нашим журналам, в том числе и к журналу «Военная Мысль».
Редакция нашего журнала, в частности, необоснованно задержала опубликование статьи Маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова «О роли внезапности в современной войне», проявив тем самым отсутствие необходимой смелости в постановке нового актуального вопроса, имеющего важное значение для правильного понимания характера современной войны.
Если же говорить о причинах, вызывающих отставание, и развитии нашей военной науки вообще, то главная из них — это боязнь сказать новое или сказать иначе, чем это уже сказано тем или иным авторитетом. Достаточно ознакомиться с изданной в послевоенное время военно-научной литературой, чтобы убедиться в этом.
Вместо того чтобы взять высказывания авторитетов в качестве отправных положений для углубленной и творческой разработки военной теории и смелой постановки новых вопросов, многие исследователи ограничиваются лишь толкованием, комментированием общеизвестных высказываний и бесконечным воспроизведением цитат. В результате этого взгляды, высказанные в свое время крупными теоретиками или деятелями, превращаются в догму, а такие работы исследователей приобретают начетнический характер и, по существу, тормозят дальнейшую разработку военной науки.
Такой порочный метод в военно-научной работе приводит к топтанию на месте и не способствует правильному пониманию того, что в меняющихся исторических условиях многие вполне справедливые для своего времени положения оказываются не соответствующими новой обстановке.
С другой стороны, многие положения, сохраняющие свою научную ценность и в настоящее время, зачастую толкуются односторонне, а в ряде случаев и ошибочно. Так, например, произошло с положением о постоянно действующих факторах, о которых написано большое количество статей, брошюр, научных трудов, диссертаций. Но во многих работах, посвященных этим факторам, вопрос о них освещается так, как будто они открыты только в наше время и как будто никто из военных деятелей в прошлом никогда об этом и не думал. В то же время хорошо известно, что еще такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Кутузов, как военные деятели первой мировой войны, учитывали наличие и характер вооружения войск, количество и качество дивизий. Они принимали во внимание также и прочность тыла, и моральный дух армии, и, безусловно, качество и подготовку своего командного состава. Правда, они не объединяли все эти условия под рубрикой «постоянно действующие факторы», но обойтись без учета их в своей деятельности не могли.
В. И. Ленин еще в годы гражданской войны говорил, что побеждает на войне тот, у кого больше резервов, больше источников силы, больше выдержки в народной толще, что для ведения войны по-настоящему необходим организованный тыл. Самая лучшая армия, самые преданные делу революции люда будут немедленно истреблены противником, если они не будут в достаточной степени вооружены, снабжены продовольствием, обучены. «Война, — указывал В. И. Ленин, — есть испытание всех экономических и организационных сил каждой нации» (Соч., т. 30, стр. 133). Есть и другие указания В. И. Ленина, дающие ясное представление о том, что вкладывается в понятие «постоянно действующие факторы».
Чем же объяснить, что все это изображается как нечто новое? Почему это допускается? Не иначе, как потому, что наши военно-научные работники, академии, военные редакции, наша военная печать боятся назвать вещи своими именами и сказать новое.
Положение о постоянно действующих факторах, выражающее зависимость судеб войны от коренных социально-экономических причин и условий, конечно, не утрачивает своего определяющего значения в современных войнах.
Но было бы неправильно игнорировать и другие факторы, играющие важную роль в достижении победы в современной войне. Так, например, внезапность в условиях современной войны может приобрести решающее значение.
Внезапное нападение агрессоров в современной войне способно причинить огромный ущерб миролюбивым государствам. Мы не можем поэтому игнорировать уроки истории и должны быть всегда готовы к упреждающим действиям против коварства агрессоров.
Не менее существенным надо признать и ошибки в определении роли народных масс в войне, роли армии и полководцев. Развитие военной науки связано с правильным пониманием роли личности в истории и, в частности, в военном деле. Надо сказать прямо, что в отношении культа личности ни в одной науке не грешили так много, как в военной науке.
Достаточно взять, любую нашу военно-теоретическую или историческую книгу или соответствующую статью в военном журнале, чтобы найти в них серьезные отступления от марксистско-ленинского учения по вопросу, освещения роли народных масс и роли Коммунистической партии.
Всем хорошо известна та огромная роль, какую сыграл в развитии военной науки И. В. Сталин. Все сделанное им трудно переоценить. Его произведения и практическая деятельность касались буквально всех областей военного дела, и многие высказанные им положения сохраняют полностью и будут сохранять свое значение.
Однако нельзя признать нормальным, когда в книгах, статьях, изданных во время войны и в послевоенное время, вместо объективного, научного исследования военной теории и исторических фактов в большинстве все сводится к повторению сказанного в различное время И. В. Сталиным.
Здесь, конечно, дело не обошлось и без подхалимов и охотников попользоваться готовым, да еще столь хорошим, а иногда и выдать это за свое. Ведь легче всего списывать готовое, да еще из высказываний такого авторитета, как И. В. Сталин. Такое списывание, освобождающее от необходимости думать над серьезными вопросами, тормозит творческую мысль и явно наносит ущерб нашей военной науке.
Сам И. В. Сталин решительно осуждал такой подход к освещению военно-теоретических вопросов. В качестве примера можно сослаться на его известное письмо полковнику Разину. В нем И. В. Сталин писал: «Слишком примитивно поставлен вопрос о партийности военной науки. Режут слух дифирамбы в честь Сталина, — просто неловко читать».
Жизнь идет вперед, развивается экономика, техника, меняется международная и внутренняя обстановка; в связи с этим требуются новые исследования во всех науках, в том числе и в военной. Некоторые прежние оценки исторических фактов в свете новых данных должны быть пересмотрены.
Руководствуясь указаниями ЦК КПСС, надо при освещении Великой Отечественной войны шире и глубже показывать решающую роль советского народа в достижении победы, организующую и руководящую роль Коммунистической партии, не допуская, однако, при этом шараханья в другую крайность — замалчивания значения и роли выдающихся деятелей и полководцев.
Опираясь на объективное исследование опыта Великой Отечественной войны и на все то новое, что появилось в военном деле в послевоенный период наши военные кадры должны всесторонне разрабатывать и двигать вперед советскую военную науку, советскую военную идеологию, которые должны выражать идеи и взгляды нашей Коммунистической партии по военным вопросам.
Следует отметить, что в военной печати слабо разрабатываются вопросы, связанные с моральным фактором, воспитанием личного состава в нужном нам направлении. Военно-теоретические работники общественно-политических наук не критикуются за свои работы. А между тем и в этих работах много схоластики, догматизма, отрыва от жизни.
Нельзя не указать также и на серьезную запущенность разработки теории некоторых важных частей военного искусства, в особенности стратегии. Теорией стратегии наши военно-научные учреждения, по существу, не занимаются, считая ее сферой творческой деятельности только Верховного Главнокомандования, и не готовят для этой цели квалифицированных научных кадров.
Необходимость иметь глубоко разработанную теорию стратегии в современных условиях совершенно, очевидна, так как круг лиц, занимающихся вопросами стратегий и участвующих в стратегическом, руководстве во время войны, все более расширяется. Эти лица, безусловно, должны обладать всесторонними знаниями в области теории подготовки и ведения войны.
Задачи стратегии, как известно, ставит политика, но и политические деятели должны знать возможности стратегии, чтобы умело ставить ей задачи на каждом конкретном историческом этапе.
Вместе с тем стратегия определяет и направление в разработке теории оперативного искусства, общей тактики и тактики родов войск. Все это указывает на необходимость знания теории стратегий широкими кругами офицеров, генералов и адмиралов.
Нельзя не отметить, что у нас еще не достигнуто полное единство взглядов по некоторым важным вопросам современного оперативного искусства. Это единство может быть обеспечено только путем разработки стройной, научно обоснованной теории подготовки и ведения операций различного масштаба и характера в современных условиях с применением всех средств борьбы.
Серьезные ошибки допускаются при изучении, обобщении и оценке опыта Великой Отечественной войны. Если в первые послевоенные годы при разработке военной теории в основу брался, как правило, лишь опыт войны, то в последнее время этот опыт явно недооценивается, а иногда и игнорируется.
Нет необходимости доказывать, что как переоценка, так и недооценка опыта минувшей войны являются глубоко ошибочными. Богатый и в высшей степени многообразный опыт войны с таким сильным и коварным агрессором, каким являлась немецко-фашистская армия, дает много поучительного и ценного в области военного искусства и особенно в организации и проведении крупных наступательных операций и контрнаступления,
Большим тормозом в творческом использовании опыта войны для обучения и боевой подготовки войск является отсутствие глубоких исследований, обобщающих развитие советского военного искусства в период Великой Отечественной войны. Прошло уже десять лет со времени ее победоносного окончания, а у нас до сих пор не имеется не только работ, обобщающих развитие военного искусства по отдельным периодам войны, но и сколько-нибудь связного, общего описания фактического ее хода. Военно-научные органы видов вооруженных сил и родов войск, академии и другие военно-учебные заведения, в задачу которых входит разработка таких трудов, обладая вполне подготовленными военно-научными кадрами и необходимыми материалами, недопустимо медленно ведут эту работу.
В изданных Военным издательством отдельных брошюрах и книгах по Великой Отечественной войне дается лишь популярное, поверхностное изложение отдельных, выдающихся операций без глубоких научных выводов и обобщений. Авторы опубликованных работ в основном пересказывают давно известные положения, не двигают дальше теоретическую разработку опыта войны, не обогащают теорию советского военного искусства новыми научными положениями и выводами.
В вышедших книгах, в журнальных статьях и статьях Большой Советской Энциклопедии, в академических лекциях по истории военного искусства при освещении хода военных действий Отечественной войны допускаются крупные ошибки, порождающие неправильные, а иногда и вредные теории.
Авторы многих работ не дают правильной, объективной оценки событий, односторонне освещают опыт войны, стремятся приукрасить, идеализировать многие явления войны, не показывают в достаточной степени ее трудности, замалчивают и преуменьшают наши ошибки и недочеты. При исследовании опыта войны главное внимание обычно уделяется военным событиям второй половины войны, наступательным действиям Советской Армии после Курской битвы, операциям 1944 и 1945 годов, т. е. тому периоду, когда в результате предыдущих ударов Советской Армии враг был обессилен, утратил инициативу и потерял способность вести более или менее крупные наступательные операции.
Что же касается начального, наиболее трудного периода войны, в котором были у нас и серьезные промахи, и поражения и где вместе с тем с особой силой проявились высокий патриотизм, мужество, стойкость нашего народа и армии, большое воинское мастерство наших командных кадров, то события этого периода не только не исследуются в должной мере, но и нередко грубейшим образом извращаются.
Как известно, в результате вероломного вторжения немецко-фашистской армии ей удалось в начальный период войны добиться серьезных успехов — захватить значительную территорию Советского Союза и прорваться к жизненно важным центрам страны: Ленинграду, Москве, Ростову, а затем к Волге и Большому Кавказскому хребту.
Однако в наших научных учреждениях, в академиях, а также в редакциях военных журналов нашлись люди, которые до сих пор изображают наши неудачи 1941 года как победу, называя этот период классической формой так называемой «активной обороны».
А ведь это был именно тот период, о котором в свое время И. В. Сталин говорил как «об отчаянном положении» для нашей страны.
Вот что сказал он об этом периоде в своем выступлении на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года: «У нашего правительства было не мало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—42 г.г., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода».
Авторы же статьи «Великая Отечественная война», помещенной во втором издании Большой Советской Энциклопедии, пишут: «Верховный Главнокомандующий, раскрыв замыслы противника, противопоставил им свой план, по которому советские войска должны были измотать активной обороной рвавшиеся к Москве гитлеровские полчища, обескровить их, выиграть время для сосредоточения под Москвой стратегических резервов Ставки Верховного Главнокомандования, после чего, перейдя в контрнаступление, нанести решительное поражение войскам немецкой группы армий «Центр» и таким образом добиться перелома в ходе войны в пользу СССР».
Получается, будто бы у нас существовал такой именно план активной обороны. Что было на самом деле, все мы хорошо помним. Еще достаточно свежи в памяти наши переживания в тот действительно отчаянный для нашей страны период.
Воспевание активной обороны, неверное ее толкование, как заранее запланированной, ведет не только к извращению фактических военных событий 1941 года, но и к идеализации этой формы борьбы, неправильно ориентирует наши военные кадры на возможность ее повторения в будущей войне.
Само наименование начального периода войны как «периода активной обороны», получившее широкое распространение в военной литературе, попавшее в учебные программы военно-учебных заведений, неправильно отражает действительное его содержание, так как военные действия наших войск в этот период в большинстве своем имели характер отступательных операций. С этим неправильным пониманием начального периода Великой Отечественной войны необходимо покончить как можно скорее.
Нельзя не осудить нередко проявляющейся в нашей военно-научной и особенно в пропагандистской работе вредной практики, когда противник изображается слабым, бездеятельным, нестойким. Подобная ошибочная оценка противника ориентирует наши Вооруженные Силы на легкую победу, в то время как к оценке противника необходимо подходить объективно, учитывать его слабые и сильные стороны и исходить из того, что в будущей войне придется иметь дело с противником, который располагает крупными техническими и промышленными ресурсами, хорошо оснащенными и подготовленными войсками, и что победа над таким противником может быть достигнута только в упорной борьбе, при полном напряжении сил и проявлении начальствующим составом высокого мастерства.
Помимо серьезных ошибок, допущенных в некоторых вопросах военной теории, имеет место и ряд серьезных организационных недостатков в военно-научной работе, в основе которых лежит недооценка важности ее развития в современных условиях и непонимание того основного обстоятельства, что дальнейшее развитие военной науки требует участия в ней широкого круга офицеров, генералов и адмиралов Советских Вооруженных Сил, создания соответствующих материальных условий, улучшения руководства и контроля за военно-научной работой.
Необходимо отметить, что наши военные академии не стали еще в полной мере творческими и организационными центрами военно-научной мысли. Военно-научная работа в академиях все еще не приобрела прав полного гражданства. Ее на словах признают, а фактически попрежнему расценивают как мероприятие по обеспечению учебного процесса либо как дополнительную нагрузку. Квалифицированный профессорско-преподавательский состав академий не создает серьезных научных трудов, крайне редко выступает в военной печати с интересными статьями по проблемным вопросам советской военной науки. Большинство преподавателей, защитив кандидатскую или докторскую диссертацию, перестают работать над вопросами военной теории.
Формальное отношение к научной работе в некоторых академиях, недооценка ее значения ведет к тому, что при ее планировании стараются избегать действительно серьезных и важных тем, которые для своей разработки требуют больших творческих усилии, смелости и даже научного риска. Начальники кафедр и научно-исследовательские отделы часто идут по наиболее легкому пути при решении этой задачи, выбирая такие темы, с которыми можно легче всего справиться. Вместо решения крупных актуальных современных проблем некоторые военно-научные работники стремятся уйти в отдаленные исторические эпохи, либо в область узко прикладных и мелких вопросов, либо вовсе отходят от разработки военных тем.
Командование академий, кафедры, учебные и научно-исследовательские отделы не занимаются созданием необходимых условий для научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, а намеченные планы написания трудов из года в год не выполняются.
Это можно объяснить тем, что в некоторых академиях нет систематической военно-научной работы, что многие авторы работают над своими трудами походя, между делом, в то время как военно-научная работа и в особенности разработка различных военно-теоретических трудов требует длительной, усидчивой и систематической работы.
В учебной практике академий все еще культивируются начетничество и школярство. Еще немало таких преподавателей, которые приучают слушателей к тому, чтобы на поставленные вопросы они отвечали заученными цитатами и формулировками, чтобы их решения соответствовали решениям, разработанным кафедрами, вместо того чтобы добиваться от слушателей глубокого осмысливания существа того или иного вопроса и умения самостоятельно, творчески делать обобщения, выводы и принимать такие решения, которые предлагали бы наиболее оригинальные способы достижения успеха в бою и операции.
Одной из наиболее серьезных причин, тормозящих развитие военной науки, является неправильное отношение к подбору военно-научных кадров и отсутствие глубоко продуманной системы их подготовки. Еще не изжита вредная практика, когда на научную и преподавательскую работу выдвигаются люди, не справившиеся с работой в войсках, не имеющие боевого опыта, не способные к самостоятельной военно-научной и преподавательской деятельности.
Основной формой подготовки военно-научных кадров является адъюнктура и докторантура. Такая система подготовки дает положительные результаты лишь при том условии, если при отборе в адъюнктуру и докторантуру применяется строго индивидуальный подход, руководствуются не формальными, а деловыми соображениями, проявляется глубокая забота об интересах военной науки.
Однако не всегда и не везде это бывает так, в адъюнктуру попадают иногда люди, не способные или недостаточно подготовленный к творческой научной деятельности, не имеющие перспектив научного роста. Об этом свидетельствует ряд фактов из практики подготовки военно-научных кадров в некоторых академиях и прежде всего качество защищенных диссертаций. Известно, что всякая диссертация преследует прежде всего научно-теоретическую цель, разработку новых и принципиально важных вопросов, выявление способностей диссертанта к самостоятельной научно-исследовательской работе. Однако в ряде случаев диссертации не отвечают этим требованиям. Ученые советы академий не предъявляют к диссертантам достаточно строгих требований, допускают послабления, не всегда интересуются научной ценностью диссертации. Это приводит к тому, что подготовка к защите диссертации часто превращается в самоцель и не служит еще в должной мере средством развития военно-теоретической мысли.
Обстоятельством, отрицательно сказывающимся на развитии военной теории, следует считать недостаточную заботу о военно-научных кадрах. Мы не сумели еще создать таких правовых и материальных условий, чтобы развивать у людей стремление к военно-научной деятельности. Военно-научная работа нуждается в наиболее подготовленных, полноценных кадрах, обладающих глубокими теоретическими знаниями, большим опытом работы в войсках, способностями к теоретическим обобщениям и к литературному творчеству, и эти кадры должны иметь полную уверенность в том, что их полезная деятельность оценивается по заслугам.
Забота о выращивании военно-научных кадров, всемерное поощрение генералов, адмиралов и офицеров, активно и плодотворно участвующих в военно-научной работе, повышение их авторитета, должны быть одной из важнейших обязанностей всех начальников.
Нельзя мириться с таким положением, когда отдельные начальники не поощряют, а упрекают тех, кто не в ущерб своей служебной деятельности активно ведет военно-научную работу и публикует результаты своих исследований в журналах.
Вместе с тем должны быть приняты меры к тому, чтобы в среду военно-научных работников не проникали лица, не представляющие для науки ценности, не обладающие необходимыми данными для научно-исследовательской деятельности.
Одной из причин, тормозящих развитие военно-научной работы, является то обстоятельство, что у руководства ею в ряде случаев оказываются люди, не имеющие ни опыта работы в этой области, ни призвания к ней. Понятно, что такие руководители, не знающие особенностей военно-научной работы, не занимающиеся ею сами, не способны к конкретному руководству военно-научной деятельностью и тормозят ее развитие
Помимо военных академий, а также центральных управлений, большой вклад в науку должны делать также и люди, занимающиеся работой по непосредственному руководству войсками. Наши руководящие командные кадры обладают огромными знаниями и неоценимым практическим опытом. Поэтому было бы большой и непростительной ошибкой, если бы командующие войсками округов и флотами, а также командиры оперативных объединений, соединений, частей и кораблей не вели большой и активной работы по развитию военного искусства и военной науки в целом.
А между тем в этом отношении дело оставляет желать много лучшего. В нашей практике почему-то так установилось, что многие крупные военные деятели, обладающие огромным опытом руководства войсками и глубокими военными знаниями, редко выступают на страницах печати с теоретическими статьями, не пишут книг, не выступают с научными докладами, в которых были бы высказаны их точки зрения по актуальным теоретическим проблемам. В результате для военной теории бесцельно пропадает ценный индивидуальный опыт, который при ином отношении к военно-научной работе давно мог быть с большими результатами использован для обучения и воспитания молодых офицерских кадров и для более быстрой разработки актуальных проблем военного дела.