«Краткая запись», таким образом, относится к разряду самиздатовской литературы с ее несомненными достоинствами и недостатками. К числу первых нужно отнести фиксацию непосредственными участниками атмосферы заседания, передачу настроений, взглядов, оценок аудитории. Недостатки обусловлены неточностями, ошибками, описками машинистки и переписчика».
Именно за ней охотился всесильный КГБ и именно она попала за рубеж, что подтверждается, например, её использованием в статье Джона Эриксона Threat Identification and Strategic Appraisal by the Soviet Union, 1930-1941 (Сборник Knowing One's Enemy: Intelligence Assessment Before the Two World Wars. Princeton Univercity Press, 1984):
Colonel Dashichev: ... All our leaders understood the international situation, but not one of them was courageous enough to fight to get the necessary measures taken for the defense of the country. That is their terrible guilt before the Party and the people. There are people who still say that one ought not to speak badly of Stalin, that he was not the only one. That is not true. The driver of the bus is responsible for every accident that happens through his fault. Stalin had assumed the responsibility of the sole driver. His guilt is immense.
Мною добавлены в запись небольшие примечания после некоторых выступлений [курсивом в квадратных скобках], фиксирующих значительные расхождения по сравнению со стенограммой заседания.
КРАТКАЯ ЗАПИСЬ
заседания Отдела истории Великой Отечественной войны (ВОВ) ИМЛ при ЦК КПСС 16 февраля 1966 года по обсуждению книги А. М. Некрича «1941. 22 июня». Присутствовало 130 человек.
В президиуме: ген.-майор Е. А. Болтин (председатель), ген.-майор Б. С. Тельпуховский, проф. Г. А. Деборин, доктор ист. наук А. М. Некрич
Д Е Б О Р И Н: Книга затрагивает важнейший и малоисследованный вопрос. Отдел оценивает ее положительно, но его мнение расходится с мнением комитета по делам печати. Конечные выводы правильные, но в ней имеется ряд противоречий. Главный вопрос — причины наших неудач в первом периоде войны. В разделе «Предупреждения, которыми пренебрегали» все сводится к тупому упрямству Сталина. Это поверхностно. Это означало бы, что со смертью Сталина проблема снята, но это неверно. Дело не только в Сталине. В одном случае автор опирается на маршала Голикова, бывшего в те годы начальником разведуправления Генштаба РККА. Но Голиков не столько информировал, сколько дезинформировал правительство. Его сводки иногда — сплошная дезинформация. Они делились на две части: в первой — «сообщения достоверные», и в них данные о том, что Германия готовит вторжение в Англию, во второй — «сообщения недостоверные», и среди них, например, сообщения Рихарда Зорге о сроках нападения Германии на СССР. Критику культа личности надо вести глубже. Находились люди, составляющие различную информацию в угоду Сталину вопреки правде. С них тоже надо спросить. На следующем заседании отдела ВОВ нужно охарактеризовать Голикова. Заявление ТАСС от 14 июня 1941 г. — обычный дипломатический маневр. Нужно было проверить реакцию Германии. Но, в силу сложившейся обстановки в стране оно было принято за истину.
В оценке деятельности Сталина не нужно опираться на высказывания Хрущева. Они часто не объективны. Вряд ли можно согласиться с тем, что Сталин боялся войны. Но если он не получал правильной информации, то делал неправильные выводы. Он слишком надеялся на договор, в то время как немцы под прикрытием договора готовили нападение. А его мнение подкреплялось всем окружением. Нельзя все валить на Сталина.
У отдела ВОВ существуют давние расхождения о миссии Гесса. По мнению автора, миссия Гесса — его личное дело. Редакция первого тома считает, что миссия носила официальный характер. (Голос с места: «Опубликованные сейчас у нас и за рубежом документы снимают с повестки дня спор по этому вопросу. Гесс летел по своей воле».) Но есть общие соображения об обстановке. На одних документах далеко не уедешь. (Гул и смех в зале.) Кроме того, несколько лет назад в Англии была опубликована книга, в которой говорилось об официальном характере миссии Гесса.
В книге Некрича есть и ряд фактических неточностей. Немцы прорвались через Арденны не на седьмой день наступления. Автор относит к территории Германии и оккупированные ею области. Стоян во время переговоров был послом Венгрии в Берлине, а не министром иностранных дел. Сорокапятимиллиметровые пушки были бесполезны против немецких танков, и поэтому правительство сняло их с производства. (Голоса с места: Неправильно!»; «Сорокапятка прошла всю войну и успешно боролась с танками!»; «Снятие сорокапятки с производства — преступление!!»; «Мы встречали немецкие танки кулаками!»; «К началу войны не оказалось никакой противотанковой артиллерии!»)
Кроме того, из книги Некрича можно понять, что Сталин, Ворошилов, Буденный, Блюхер и др. знали о невиновности группы Тухачевского — Якира и тем не менее осудили их. (Голос из зала: «Конечно, знали!») Но, товарищи, я думаю, что у присутствовавших на суде Ворошилова и Буденного есть совесть и честь. (Возмущение всего зала, голоса: «Ворошилова на суде не было!», «Какая у них совесть и честь!»)
А Н Ф И Л О В (Генштаб): Книга очень хорошая, и должна быть оценена положительно. Что касается противоречий, то, видимо, отдел ВОВ не уяснил еще некоторые вопросы. Прежде всего о чести Ворошилова и Буденного. Ее не было и нет. Многие материалы, хранящиеся в наших архивах, пока, к сожалению, не подлежат оглашению, вынуждают к резко отрицательным выводам в отношении их деятельности. Так, в середине 1937 года на одном очень представительном собрании Сталин говорил: «Вот мы с товарищем Ворошиловым приехали в Царицын в 1918 году и в течение недели разоблачили всех врагов народа». Это он сказал о многих бывших офицерах СКВО и фронта, честно служивших Советской власти. (Голос с места: «И всех без суда утопили в барже».) И дальше Сталин сказал: «А вот вы не можете разоблачить даже своих соседей». После него выступил Ворошилов и, всемерно поддерживая Сталина, призывал доносить на своих товарищей и сослуживцев. У меня сердце кровью обливается, когда я вижу его во время парадов на мавзолее. Теперь о начале войны. Если бы наши силы были приведены в боевую готовность, что зависело целиком от Сталина, мы не потерпели бы такого сокрушительного поражения в первый период войны, и, вообще, война не была бы столь длительной и кровопролитной. Нужно, конечно, учитывать и степень ответственности наших военачальников. В своих воспоминаниях и выступлениях Голиков и Кузнецов выглядят героями. А на самом деле? Голиков подал Сталину сводку, в которой был изложен весь план «Барбаросса», но написал, что это провокация, рассчитанная на то, чтобы столкнуть нас с немцами. Кузнецов пишет, что, получив сообщение от военно-морского атташе в Берлине Воронцова о планах и сроках нападения немцев, тотчас доложил все Сталину. Но как доложил? Вы бы видели его доклад! Там написано, что сообщение Воронцова — провокация, засланная через разведканалы. Военные Советы Округов обратились к Сталину с просьбой разрешить разрушить и демонтировать укрепления на старой границе, хотя прекрасно знали, что запахло порохом. Это все было, но основным все-таки был Сталин. Он — главный виновник трагедии. Я недавно беседовал с маршалом Жуковым. Он сказал, что Голиков подчинялся лично Сталину и ни начальнику Генштаба (Жукову), ни наркому (Тимошенко) ничего не докладывал. Они не знали о сроках и планах нападения. С Тимошенко поговорить не удалось: он нашего брата не пускает.
[В стенограмме говорится о демонтаже и переносе вооружения из старых укреплений в новые, но ничего о разрушении старых укреплений.]
З А С Т А В Е Н К О (ИМЛ): Книгу оценили положительно. Окружение Сталина не помогло ему правильно оценивать обстановку. 5 июня 1941 г. в Военно-политической академии выступал Калинин. Он сказал, что на нас собираются напасть немцы, а мы ожидаем это, и чем скорее, тем лучше. Мы свернем им шею! (Голос из зала: «Старый трепач!») Это оценка Политбюро. Оно недооценило мощи Германии. Не один Сталин виноват в случившемся. (Шум в зале.)
[В стенограмме Заставенко неоднократно говорит, что верховное руководство полагало, что война начнётся позднее лета 1941 года. Опущены все замечания к книге Некрича.]
Д А Ш И Ч Е В (Генштаб): Каждый историк, взявшийся за исследование войн, должен изучить не только конец, но и начало. В этом большое значение книги Некрича. Деборин неправильно говорил о сорокапятках, в начале войны эта пушка пробивала любой немецкий танк насквозь. Снятие ее с производства — это разоружение армии, т. е. другую пушку (62-мм) в производстве не наладили. Армия оказалась без противотанковой артиллерии и без снарядов.
О наших источниках. Хуже всего, что отсутствуют в обращении советские источники. Чтобы написать, например, о сообщении советского атташе, что война начнется 22 июня, нужно ссылаться на книгу английского историка Эриксона. Когда, наконец, будут открыты и сделаются доступными все источники?! Бережков упоминает и о встрече посла Германии Шуленбурга с Деканозовым, когда Шуленбург сообщил, что Гитлер нападет на Советский Союз. Но ведь в архиве МИД должны быть данные, что Шуленбург встречался, с Молотовым в присутствии Павлова и, совершив государственную измену, сообщил, что Германия нападет на Советский Союз 22 июня. Он плакал и просил привести в готовность вооруженные силы СССР, — может быть, Гитлер струсит. Но ему не поверили.
О процессе над нашими военачальниками (группа Тухачевского — Якира). Фальшивка была подготовлена гестапо, но идея исходила от Сталина. Он подкинул ее фашистским главарям через генерала Скоблина. Наша беда, что эти документы недоступны.
Голиков совершил преступление не только тем, что составлял угодную Сталину информаций. Он завалил все наши лучшие агентурные кадры за рубежом (голос с места: «И Зорге тоже!») и являлся одним из главных инициаторов репрессий в отношении разведкадров в Союзе. Ссылаться на него не стоит.
Полностью ли вскрыты в книге причины трагедии 1941 года? Нужно вскрыть их глубже. Сталин несет главную ответственность за трагедию. Он создал соответствующую обстановку в стране. Величайшее преступление Сталина — узурпация власти и уничтожение лучших военных и партийных кадров. Все наши руководители, хотя и знали о международной обстановке, не нашли в себе мужества выступить за проведение мероприятий по обороне страны. В этом их страшная вина перед партией и народом. Сейчас еще есть люди, которые говорят, что о Сталине, дескать, нельзя плохо отзываться, что, дескать, не один он... Это неверно. Если водитель ведет автобус, то любая авария — его вина. Сталин взял на себя смелость самостоятельно руководить страной. И его вина огромна. Об этом нужно говорить, чтобы такое не повторялось.
Нужно точнее освещать позиции Черчилля, Шуленбурга, Редера, Гальдера (двое последних возражали против войны с СССР в ставке Гитлера), мотивы их действий. Ими руководила отнюдь не любовь к нашей стране. На решение военных сильно повлиял Гитлер. Во время одного из совещаний на высшем уровне Гитлер сказал: «Красная Армия обезглавлена. 80% командных кадров уничтожено. Она ослаблена, как никогда. Это основной фактор моего решения. Нужно воевать, пока кадры не выросли вновь». Каждый историк должен иметь мужество говорить правду.
[В стенограмме Дашичев ничего не говорит о 45-мм противотанковых пушках. Пересказ тезисов книги Хёттля подан как прямое утверждение Дашичева об идее Сталина в подготовке фальшивки гестапо.]
Р О Щ И Н (ИМЛ): Кто виноват? Это самый актуальный вопрос. Книга хорошая и полезная. Существует мнение, что надо говорить только о победах, а о поражениях умалчивать. Этого нельзя делать. Не говоря об ущербе для нашей исторической науки, такие действия наносят огромный урон нашему государству. Нужно исследовать и знать причины поражений. Я не согласен с Дебориным, что сообщение ТАСС было дипломатическим маневром. Это не дипломатический маневр, а преступление. Оно разоружило народ. Сталин и его окружение делали все, чтобы сорвать подготовку советского народа к войне. Когда Кузнецов доложил Маленкову о проведении кое-каких оборонительных мероприятий на флоте, а было это 17 июня 1941 г., Маленков посмеялся над ним и сказал: «Вы хотите действовать так, как будто завтра будет война!» Жданов, присутствовавший при этом, отнесся серьезно, но дальше этого дело не пошло. Маленков все отменил. Но нельзя снять вину с военных руководителей наших вооруженных сил. Военные не имеют права быть застигнутыми врасплох.
[В стенограмме ничего не сказано об отмене Маленковым оборонительных мероприятий флота.]
М Е Л Ь Н И К О В – М Е Л А М Е Д (Инст. истории АН СССР): Книга хорошая. Несколько слов о Гессе. Деборин руководствуется старыми данными. Сейчас этот вопрос давно снят. Из выступления Деборина можно понять, что в книге Некрича переоценена зловещая роль Сталина. Это неверно. Она даже недооценена. Коснемся вопроса, которого до сих пор нельзя касаться, так как на него наложено табу, — о ноябрьских 1940 г. переговорах Молотова и Гитлера в Берлине. Рассмотрим обстановку. Заканчивалось составление плана «Барбаросса», началась передислокация немецких войск к советско-германской границе, гитлеровские дипломаты усилили свою деятельность на Балканах и в Финляндии. Чтобы скрыть эти приготовления от Советского правительства, Гитлер предложил устроить встречу на высшем уровне. В Берлин едет председатель СНК Молотов. Гитлер выдвинул перед ним план раздела мира, но очень общий. Молотов конкретно потребовал проливов, Болгарии, Румынии и Финляндии. Пускаться в эти детали Гитлер не хотел, так как боялся, что сведения просочатся к будущим союзникам. В ответ на требование Молотова он предложил Советскому Союзу вступить в тройственный пакт. Молотов выехал в Москву 25 декабря 1940 года. Сталин официально ответил согласием, т. е. Сталин согласился вступить в антикоминтерновский пакт!!! Это показывает его лицо и принципы его действий. (Возмущение всего зала.) Мы не имеем права обходить проблему Сталина.
[В краткой записи опущены дополнения Меламида о немецкой маскировочно-дезинформационной кампании. Опущено, что Бережков в своих мемуарах уже «нарушил» табу, частично опубликовав советскую запись переговоров в Берлине. Опущено замечание Меламида, что согласие на присоединение к Тройственному пакту могло быть дипломатическим маневром.]
В А С И Л Е Н К О (ИМЛ): Книгу оцениваем положительно. Опасение Деборина, что в книге сделан излишний упор на Сталина, неправомерно. Это вытекает из существа книги. По всем объективным возможностям мы могли дать немцам отпор, но Сталин все сорвал. Позже, чтобы оправдать свой позорный провал, он выдвинул теорийку о лучшей подготовленности агрессора к войне. Это не только лживая, но и опасная теория. Агрессор, уверовав в нее, может пойти на военное нападение, ввергнуть мир в катастрофу. 5 мая 1941 г. Сталин выступал в Академии им. Фрунзе и сказал, что в данный момент мы не готовы к войне. Расхолаживая, разоружая не только себя, но и других, да еще армейских командиров.
[В стенограмме вместо неопределённого агрессора сказано об американских империалистах, которых приглашают «тряхнуть нас ядерным ударом». В выступлении перед «академиками» Сталин говорил о неготовности Красной Армии к наступательным действиям (а значит и к войне) и о том, что нужно скорее преодолеть этот недостаток, но ничего не сказал про оборону, которая более соответствовала сложившейся обстановке. Опущены замечания к книге.]
К У Л И Ш (ВОВ): Разговор вышел далеко за содержание книги и идет не столько о книге, сколько о проблеме. Книга хорошая. Мы присутствовали здесь при рождении «новой концепции» причин поражения в начале войны, высказанной Дебориным. Дескать, не только и не столько Сталин... Это отрыжка культа. Виноват Сталин очень или не очень — это все равно культовая постановка вопроса: «Опять он один!» Вопрос надо изучать глубже. Почему сложилась такая обстановка? Как наше правительство, возглавляемое Сталиным, руководило страной? Как оберегало народ от опасностей? Соответствовало ли оно занимаемому положению? Нет! Не соответствовало! Нужно исследовать вопрос, который поставил Сталина, не соответствовавшего своей должности, неограниченным правителем партии и государства.
Еще одна неправильность. Во всей нашей литературе присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии оценивается как фактор, улучшивший обороноспособность страны. Однако мы знаем, что это не так. Предполье в силу известных причин ухудшило обороноспособность границ. Поэтому в оценке присоединения западных областей лучше всего говорить об освободительной и интернациональной миссии Красной Армии.
[В стенограмме нет того или иного ответа на «соответствие» правительства. Опущены замечания к книге.]
Р А С К А Т (ИМЛ): Некрич не написал о развитии промышленности, сельского хозяйства, культурной революции... (В зале гул, возгласы: «Вот напишут шеститомник, там все будет!.. Скажите о главном: кто виноват?») Виноват? Конечно, Сталин. (Смех.)
[В стенограмме говорится, что Некрич написал мало про развитие промышленности и сельского хозяйства. Опущено замечание про неучёт роли «народных масс в борьбе против гитлеровской Германии, в частности роль движения Сопротивления во Франции». Также опущены рассуждения о подстраивании партийного руководства под мнение Сталина.]
Г Н Е Д И Н (ИМЛ): Книга хорошая. Выступать я не хотел, но дискуссия заставила выйти на трибуну. Я в течение двух лет давал информацию Сталину и Молотову. Она вся проходила через мои руки. Голиков, конечно, — дезинформатор. Но дело не в этом. Вся достоверная часть информации обычно так или иначе отражалась в нашей официальной печати. Но Сталин обращал главное внимание на то, что шло под рубрикой «сомнительно». Он знал все, непринятие мер было его политикой. Голиков несет ответственность за репрессии против кадров ГРУ, но в непринятии мер обороны Голиков не виноват. В нашей литературе утвердилось мнение, что Сталин стал во главе правительства 5 мая 1941 г., чтобы подготовить страну к обороне, но у нас нет никаких данных, подтверждающих это мнение. Да и Сталин на самом деле палец о палец не ударил для укрепления обороноспособности СССР. Мы имеем все основания полагать, что Сталин стал во главе правительства, чтобы договориться с Гитлером, а не для того, чтобы подготовить страну к обороне. Ноябрьские переговоры 1940 г. показывают, в какой контакт хотел войти Сталин с Гитлером. Историкам нужна информация. Мы страдаем от ее отсутствия.
С Л Е З К И Н (Ин-т истории АН СССР): Книга написана вовремя. Книга хорошая. Сам бывший фронтовик, Слезкин рассказывает, как 19-летним пареньком он оказался в огне пограничного сражения в июне 1941 г. Категорически говорит о неправильности утверждений Деборина о 45-мм орудиях.
Сталин творил дела, которые вполне можно назвать преступлением. Обстановка культа личности — провокации, репрессии — создали своеобразный порочный круг. Каждый старался угодить своему начальству, представляя только ту информацию, которая ему нравилась, или охаивая непонравившуюся информацию. Собственные мысли старались не высказывать. Это все привело к неизмеримым бедам для страны. Каждый виноват, но вина разная. Один виноват в том, что не решился сказать то, что думает, другой — в большем. Чем дальше и выше, тем больше ответственности. На какой-то ступени отказ от правды во имя собственного благополучия является преступлением, и чем выше ступень, тем тяжелее преступление. Самый главный виновник — Сталин. Договор 1939 г., может быть, и был нужен, но уповать на него — преступление. А на основании его прекратить борьбу с фашизмом идеологически, интерпретировать его как мир с фашизмом, а так делалось по указанию Сталина,— преступление.
[В стенограмме Слезкин сообщает, что был свидетелем сноса укреплений и переноса их на новые рубежи.]
Я К И Р (Ин-т истории АН СССР): Книга очень хорошая. Некоторые выступавшие коснулись дела Тухачевского — Якира и других товарищей. Я считаю разговоры о фашистской провокации с «Красной папкой» и хранившимися в ней документами — ненужными, даже вредными. Они уводят в сторону от фактов. «Красной папки» на процессе не было, нет ее и в делах скоропалительного суда. Все обвиняемые были признаны виновными на основании голословных заявлений Сталина на Военном Совете 1—4 июня 1937 г. и прямо высказанного им желания избавиться от них. Некоторые предыдущие ораторы, упоминая Сталина, говорили: «Товарищ Сталин». Это неправильно. Никому, а тем более нам, он не товарищ! (Возгласы: «Правильно!». В дальнейшем слово «товарищ» не применялось.)
Сталин задержал развитие нашего вооружения, уничтожив многих выдающихся конструкторов, в том числе создателей нашей ракетной техники — Тихомирова, Лангемака (творца «Катюши»), Курчевского, Бокаури. Нужно исследовать вопрос о лагерях. Исследовать с экономической точки зрения. Шла война, а в лагерях сидели миллионы здоровых мужчин, бывших специалистами во всех областях военной и хозяйственной жизни страны. Кроме того, требовались значительные силы для их охраны. Это ложилось тяжелым бременем на страну.
Т Е Л Е Г И Н (генерал-лейтенант, ВМО): Книга хорошая, но автор некритически относится к иностранным источникам, особенно к мемуарам. В них мало правды (возгласы: «А в наших мемуарах?»), да и в наших — много вранья. (Смех.) Нужно помнить, что на мемуарах лежит налет «хрущевизма». (Гул в зале, возгласы: «В чем?») Привожу примеры. <…>
[Опущены замечания к книге Некрича.]
Т Е Л Ь П У Х О В С К И Й (ИМЛ): Книга хорошая. События нужно освещать объективно. Гитлера недооценивали почти все государственные деятели. Однако после падения Франции все критерии были пересмотрены. И их нужно было пересмотреть. Сталин рассчитывал, что Гитлер, если не сломает себе шею, то увязнет на Западе. Когда пала Франция, западные деятели произвели оценку, а Сталин — нет. Видно, когда началась война, Сталин все еще делал попытки предотвратить конфликт, иначе трудно объяснить три различные стратегические директивы Главного командования РККА в первый день войны. Сталин — главный виновник, но и все остальные — в свою меру.
П Е Т Р О В С К И Й (Историко-архивный ин-т): Книга хорошая. Нужно помнить, что фашизм возник еще при жизни Ленина (Муссолини, Капповский путч и т. д.). Ленин указывал на фашизм, как на главного врага. Сталин же пренебрег указаниями Ленина и объявил главным врагом социал-демократические партии. Его «теория» получила распространение и разделила миллионы рабочих во всем мире. Это дало возможность фашистам прийти к власти. Сталин — преступник.
Б О Л Т И Н: Тов. Петровский, в этом зале, с этой трибуны нужно выбирать выражения. Вы коммунист?
П Е Т Р О В С К И Й: Да.
Б О Л Т И Н: Я не слышал, чтобы где-нибудь в директивных решениях нашей партии, обязательных для нас обоих, говорилось о том, что Сталин — преступник.
П Е Т Р О В С К И Й: XXII съезд партии постановил вынести Сталина из Мавзолея за преступления перед партией. Это значит — он преступник. Сталина нельзя обелять. Это значит обелить любого диктатора типа Сталина или Мао Дзедуна, сказать им: «Действуй, как хочешь! Тебя все равно оправдают!»
[Опущены рассуждения о репрессиях и последствиях коллективизации.]
С Н Е Г О В: Книга Некрича — честная и полезная. Когда в полку накануне боя непорядок, затворы лежат отдельно от винтовок, замки отдельно от орудий, разведка и часовые спят,— полк терпит поражение. Командира такого полка расстреливают. И никто из нас не будет против этого. Сталин оказался в положении такого командира, только полком была вся страна. Сталина нужно было расстрелять.
А вместо этого делаются попытки оправдать его. Почему книга Некрича, где задет Сталин, удостоилась мгновенного обсуждения и даже осуждения, а книга известного фальсификатора истории партии И. Петрова, где Сталину приписываются никогда не деланные им добрые дела, ждет обсуждения уже несколько лет? Почему Деборин сделал попытку обелить Сталина?
Когда Гитлер готовился напасть на Польшу, Сталин всемерно помог ему. Он расстрелял всех польских коммунистов в СССР, объявил вне закона польскую партию. Почему четвертый раздел Польши называют «освободительным походом»? Как можно быть коммунистом и говорить мягко о Сталине, который предал и продал коммунистов, уничтожил почти всех делегатов XVII съезда партии, почти всех членов ЦК, избранных этим съездом, предал Испанскую республику, Польшу, всех коммунистов во всех странах?!
Д Е Б О Р И Н: Никакой новой доктрины я не создавал и не ставил своей задачей защищать или обелять Сталина. Нужно глубже рассмотреть все стороны культа. Именно это я и хотел сказать. Может быть, я был не так понят. Один из выступавших говорил, что Голиков знал о том, что представляет неправильные доклады, и недавно сам об этом сказал, а дать другую информацию боялся. Это даже больше чем преступление. Относительно выступления Снегова. Мы уже не раз слышали все, что говорил Снегов в отношении Польши, и шло это из враждебного нам лагеря. Так говорили профессора из ФРГ, Якобсон и др. Странно, что такой же точки зрения придерживается и Снегов. Надо, тов. Снегов, определить, к какому лагерю принадлежишь.
С Н Е Г О В: Я с Колымы.
Д Е Б О Р И Н: Нужно будет проверить все это. (В зале возгласы: «Телефон дать?!», «Опять за старое?» Деборину не дают продолжать.)
Н Е К Р И Ч: (Благодарит за отзывы.) Деборин, безусловно, не придерживается тех взглядов, которые ему приписывают, но в пылу полемики чего не скажешь. Основная вина за тяжелое поражение и всю трагедию первого периода войны падает на Сталина. Но, вообще, не следует вопреки правде давать начальнику информацию, которую он хочет. С нас, маленьких, начинается сталинизм. Сталин хотел перехитрить Гитлера, а перехитрил самого себя, и дело кончилось катастрофой. Он лучше всех знал об уничтожении командных кадров и слабости армии. (Цитирует выступление начальника ГлавПУРа Епишева на конференции историков в декабре 1962 г.). В книге есть упущения. Они будут исправлены.
С Н Е Г О В: (Слово для справки). Я думал, что я участвую в научной дискуссии. Деборин вместо научных доказательств привел доводы «образца» 1937 года. Но нас лагерями не запугаешь! Мы не дадим себя запугать! Сейчас не то время, и прошлое не вернется! (Аплодисменты.)
[В стенограмму данные реплики не вошли.]
Б О Л Т И Н: Заседание принесло много нового и интересного по всей проблеме в целом. Выступления тт. Петровского и Снегова были очень эмоциональны. В выступлениях товарища Снегова со многим можно согласиться, но кое с чем нельзя. Нельзя приписывать нашей стране стремление лишить самостоятельности и разделить Польское государство. Это взгляд буржуазных историков и белоэмигрантов. Именно мы отстояли независимость Польши. Некоторые товарищи называли критику культа Сталина «хрущевщиной». Это в корне неправильно. Решения XX и XXII съездов партии о культе личности — это не «хрущевщина», а то, что жизненно необходимо каждому честному коммунисту. Нужно еще многое объяснить, выяснить много «почему», исследовать, что повлияло на нашу неподготовленность к войне.
Болтин благодарит автора и всех присутствующих.
(Заседание отдела ВОВ продолжалось с 10 час. 15 мин. до 16 час. 45 мин., с часовым перерывом.)
Нева. 1994. № 1.
Предыдущие записи по «делу Некрича»:
Докладная записка в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС
Стенографическая запись заседания Комитета партийного контроля 28 июня 1967 г.
Деборин Г.А., Тельпуховский Б.С. В идейном плену у фальсификаторов истории // Вопросы истории КПСС. 1967. № 9
P.S. «История как измена родине» — заметка в «Совершенно секретно»