Из опыта боев за Берлин
Битва за Берлин началась еще с боев на реке Одер, последнем водном рубеже, прикрывавшем немецкую столицу с востока. Германское командование, естественно, возлагало большие надежды на этот рубеж. Однако удержаться на Одере немцам не удалось.
Для них стала очевидной неизбежность решительного наступления советских войск на Берлин с плацдармов на левом берегу реки. Поэтому, воспользовавшись оперативной паузой в действиях наших частей после январской наступательной операции, немцы форсированными темпами (с привлечением всех имевшихся людских резервов) приступили к постройке ряда оборонительных полос от Одера до пригородов Берлина. Спешно велись оборонительные работы и в самом городе.
Характеристика обороны и тактика обороняющегося противника
Всеми видами разведки перед прорывом и в ходе боевых действий было установлено наличие на Берлинском направлении трех оборонительных полос и двух обводов: внешнего и внутреннего (см. схему на стр. 4—5).
Главная (первая) полоса обороны, глубиной от 7 до 10 км, состояла из трех позиций. Первая позиция имела две,вторая и третья — одну, а местами две траншеи. Инженерное оборудование этой полосы на участке оз. Геншмарер-зее, Альт-Тухебанд (перед левым флангом наших войск) врагу не удалось довести до конца, ибо 22 марта его фронт западнее Кюстрин был прорван.
Первая позиции главной полосы обороны объединяла опорные пункты: группа домов, 1—2 км северо-восточнее Цехин, Гольцов, Военный городок. Траншеи на участке оз. Геншмарер-зее, Военный городок не были полностью построены. Перед передним краем в районах севернее отм. 10,3, восточнее Гольцов и юго-восточнее Военный городок были установлены проволочные заграждения.
Вторая позиция включала в себя опорные пункты Лечин, Сах. (2 км юго-восточнее Лечин), Амт-Воллуп, Цехнн Опорные пункты соединялись между собой траншеей. На участке западнее Цехин, г. дв. Аняахов эта позиция имела две не полностью оборудованные траншеи.
Третья позиция, состоявшая из одной траншеи, была подготовлена на линии ж.-д. станция Лечин, западнее Штейнтох, Бушдорф, Альт-Лангзов.
Вторая полоса обороны, глубиной от 8 до 14 км, проходила по рубежу Врицен (на схеме нет), р. Альте-Одер, Зеелов и имела также три позиции. Первая позиция состояла из одной траншеи, отрытой по западному берегу Кваппендорфер-канал, западнее р. Альте-Одер, Зеелов, а также из отдельных опорных пунктов на удалении, 1—1,5 км западнее траншеи. Вторая позиция включала систему лесных завалов и прерывчатых траншей на рубеже западнее Мецдорф, западнее и южнее Альт-Фридлянд, Ной-Харденберг, Герльсдорф (4 км западнее Зеелов). Третью позицию составляли отдельные опорные пункты, подготовленные в районах 2 км восточнее Рейхенов, Бацлов, Рингенвальде, Хермерсдорф; севернее Хермерсдорф на большом протяжении были сооружены лесные завалы.
Третья оборонительная полоса проходила по рубежу Франкенфельде (7 км юго-западнее Врицен), Предиков, Грунов, Буков. Оборудование этой полосы не было закончено. К началу наступления наших войск она имела одну позицию, состоявшую из одной, местами двух траншей и противотанкового рва на участке Клостердорф, юго-западнее Боллерсдорф.
Все три оборонительные полосы соединялись отсечной позицией, проходившей по рубежу Нойтреббин, Альт-Фридлянд, Буков.
В расположении оборонительных полос противника преобладала открытая местность, на которой были разбросаны отдельными очагами небольшие леса и рощи. Командующих высот не было. До рубежа Врицен, Рингенвальде, Зеелов оборона проходила по равнине, изрезанной мелиоративными канавами и ручьями. Эти канавы и ручьи были непроходимы для легких танков и труднопроходимы для средних. Высокий уровень грунтовых вод лишал немцев возможности строить траншеи и окопы полного профиля.
Мероприятия по обороне дальних подступов к Берлину противник дополнил оборудованием сильных опорных пунктов на возвышенностях, перекрестках дорог, в больших селениях. Здесь были установлены бронеколпаки, надолбы, сооружены завалы и противотанковые рвы. Гарнизоны опорных пунктов имели возможность поддерживать огневую связь как между собой, так и с войсками, оборонявшимися в траншеях.
Внешний оборонительный обвод, оборудованный на удалении 18—30 км от города, проходил по линии Хиршфельде (4 км восточнее Вернойхен), Гильсдорф, Штраусберг и состоял из одной-двух траншей. На юго-западной окраине Штраусберг имелся противотанковый рсв.
Внутренний оборонительный обвод проходил в 10—15 км от Берлина по линии Аренсфельде, Эйхе, Хенов, Мальсдорф. Кроме линии траншей, в систему оборонительных сооружений внутреннего обвода входили подготовленные к обороне населенные пункты. При входе в населенные пункты Аренсфельде, Эйхе, Меров, Мальсдорф враг установил надолбы, ПТ «ежи»; внутри — баррикады и другие противотанковые препятствия. В домах были оборудованы огневые точки.
Крупные населенные пункты и узел дорог между внешним и внутренним оборонительными обводами противник также приспособил к обороне. Идущие с востока дороги в пункте Бухгольц и в г. Альт-Ландсберг перекрывались ПТ препятствиями (надолбами, «ежами», баррикадами). Вокруг этих пунктов проходили прерывчатые траншеи.
Город Берлин был подготовлен к круговой обороне. В течение февраля — апреля 1945 г. силами гражданского населения, фольксштурма и военнопленных велись оборонительные работы в городе и на его окраинах. К началу нашего наступления (вторая половица апреля) строительство оборонительных сооружений на подступах к городу и в самом городе в основном завершилось.
На всех дорогах, выходящих из Берлина, немцы воздвигли баррикады, установили надолбы и «ежи», а на окраинах пригородов и в парках отрыли траншеи или одиночные окопы. На ряде участков восточной окраины, кроме того, имелись проволочные заграждения. Внутри города, на перекрестках улиц, было установлено большое количество заграждений и противотанковых препятствий (баррикады, дерево-земляные заборы высотой 1,5—2 м, рвы глубиной до 2—2,5 м, надолбы, рогатки и «ежи» из рельсов и др.).
Многие дома противник приспособил к обороне, объединив их в опорные пункты и узлы сопротивления. Наиболее сильно был укреплен район правительственных зданий. На улице Германа Геринга и в районе рейхстага имелись доты. Объекты № 152 и 151 (министерство ВВС и гестапо) немцы заминировали, улицы преградили баррикадами. В мало застроенных кварталах города га пригородов, на площадях и в парках враг отрыл траншеи, установил проволочные заграждения. Важной особенностью, способствовавшей обороне города, являлось наличие тоннелей метрополитена, большого количества подземных убежищ и широко развитой под землей сети ходов сообщения.
При выходе наших войск на р. Одер в январе, этого года немцы, не имея в резерве достаточного количества регулярных войск, наспех создали внештатные подразделения и части с целью не допустить дальнейшего продвижения наступающих на запад от Одера. Лишь впоследствии эти подразделения были сменены регулярными частями, прибывшими с Западного фронта.
Упорство обороняющегося противника было типичным для последнего этапа войны. Раньше, в предыдущих наступательных операциях наших войск, немцы, выбитые с позиций главной оборонительной полосы, при отходе оказывали противодействие наступающим главным образом на промежуточных оборонительных рубежах. С прорывом же обороны на Берлинском направлении и особенно при развитии успеха нашего наступления противник упорно сопротивлялся, даже несмотря на отсутствие единого управления отдельными, разрозненными частями, отходившими под ударами наших войск, и вел бой за каждый, даже малопригодный для обороны объект и рубеж, цепляясь за всевозможные естественные преграды. Немецкое командование, стремясь любой ценой не допустить наши войска к Берлину, непрерывно вводило в бой новые части и соединения, танковые подразделения, самоходные орудия.
Оборону позиций внешнего оборонительного обвода осуществляли отходящие части, а также значительное количество батальонов фольксштурма, заблаговременно занявших позиции. Противотанковые заграждения обороняли танкоистребительные батальоны, вооруженные «фауст-патронами». На каждый объект заграждений (баррикада, минное поле, участок надолб) выделялась группа из 12—15 «фауст-патронщиков». Огонь пехоты в боях за удержание позиций внешнего обвода дополнялся массированным огнем артиллерии, минометов, одиночных танков и самоходных пушек.
Позиции внутреннего обвода, как отмечено выше, состояли из ряда опорных пунктов и узлов сопротивления. Узлы сопротивления заблаговременно занимали пехотные батальоны, усиленные отдельными орудиями, группами танков или самоходных пушек и поддерживаемые из глубины огнем отдельных артиллерийских и минометных батарей. Внутри узла сопротивления строилась система косоприцельного и Флангового огня. Наиболее плотный огонь сосредоточивался по перекресткам улиц и узлам дорог; поблизости от них располагалась основная масса «фауст-патронщиков». Рокадные улицы простреливались огнем снайперов, фланкирующих пулеметов и огнем орудий. Огневые средства располагались в приспособленных для этой цели полуподвальных помещениях, у баррикад, а где имелись траншеи, то и в траншеях.
Оборона Берлина в организационном отношении была разделена на девять боевых участков (секторов), из которых девятый, так называемый центральный боевой участок (район правительственных зданий с прилегающим к нему парком Тиргартен), именовался цитаделью.
Каждый боевой участок оборонял гарнизон из двух-трех полков. Полки состояли из четырех-пяти различных отдельных батальонов (училища, академии, фольксштурм, полиция, охранные, зенитные и прочие батальоны) и нескольких отдельных рот. Кроме указанных сил, в обороне города участвовали сводные и боевые группы — остатки частей, разбитых в предыдущих боях на территории Польши.
Согласно полученным перед началом наступления на Берлин разведывательным данным, в составе гарнизона боевого участка предполагалось иметь до 24 000 человек. Фактически же численность гарнизона была несколько меньше.
Как правило, оборона каждого объекта внутри города возлагалась на отдельное подразделение (батальон, роту). Между гарнизонами объектов существовала огневая связь.
Особенно упорное сопротивление немцы оказывали в бою за вокзалы, заводы, электростанции, типографии и правительственные здания. Чтобы удержать вокзал, противник стремился не допустить подхода к нему нашей пехоты через прилегающие к вокзалу открытые площади и железнодорожные подъезды. У таких объектов плотность насыщения огнем была исключительно большая. Для борьбы со штурмовыми группами использовались отдельные орудия прямой наводки и самоходные пушки. При обороне заводов, расположенных внутри города, противник последовательно защищал заводские корпуса; тоннели между корпусами служили для маневра живой силой.
В больших парках использовались для обороны заранее отрытые одиночные окопы и подготовленные к обороне отдельные строения. Насквозь просматриваемые бульвары, а также площади обстреливались огнем из зданий, расположенных на противоположных сторонах площадей.
При вклинении наших подразделений немцы стремились удержать параллельные улицы и отдельные кварталы в тылу наступающих, фланговым огнем орудий, снайперов и пулеметов не допустить подхода новых сил наступающих.
Для связи с окруженными гарнизонами и пополнения частей, оставшихся в тылу наших войск, противник использовал тоннели, метро, водосточные трубы и специальные подземные ходы сообщения. Тоннели метро освещались прожекторами и простреливались пулеметным огнем. В районах станций метро немцы имели сильные опорные пункты. Тоннели и другие подземные ходы, кроме того, использовались для маневра живой силой на выступающих флангах, а также для выхода частей из окружения. Упорно оборонял противник отдельные разрушенные дома.
Основную роль в уличных боях играло оружие ближнего боя: винтовки, пулеметы и «фауст-патроны», причем последние по силе воздействия и удобству маневра являлись сильным средством борьбы против наших танков и орудий, ведущих огонь прямой наводкой. «Фауст-патронщики» занимали полуподвальные помещения и первые этажи, главным образом вблизи перекрестков улиц и баррикад. Пулеметчики большей частью располагались в первых и вторых этажах зданий.
Широко использовались снайперы. Они занимали позиции на чердаках или у окон верхних этажей. Определить местонахождение снайпера было почти невозможно, так как он открывал огонь во время стрельбы нашей артиллерии, минометов, движения танков и т. д. Это заглушало выстрелы снайпера и затрудняло борьбу с ним. Орудия прямой наводки и отдельные самоходные пушки противник устанавливал на противоположной от наступающих стороне площадей, на широких перекрестках и в проходах баррикад.
В обороне отдельных домов, этажей в домах и отдельных комнат немцы широко применяли гранаты, поджигали верхние этажи.
Ночью противник периодически «прочесывал» улицы пулеметным огнем и сосредоточивал огонь пехотного оружия в тех местах, откуда доносился шум; тогда же активно действовали снайперы. Улицы освещались ракетами в исключительных случаях. В отдельных случаях снайперы и «фауст-патронщики» проникали по подвалам домов в тыл нашим подразделениям и вели огонь по живой силе и танкам, занявшим исходные позиции.
Разведка при наступлении в городе
Организация и ведение разведки при наступлении в городе существенно отличаются от организации и ведения разведки в полевых условиях. Основным видом разводки, в уличных боях у нас являлось наблюдение, осуществляемое пехотой и специальными родами войск. Сеть НП была значительно шире, чем в обычных условиях; в качестве наблюдателей назначались не столько рядовые и сержанты, сколько офицеры. Просмотр перекрестков улиц, площадей и других объектов как можно дальше в глубину осуществлялся с наиболее высоких зданий (преимущественно с верхних этажей). Обстановка иногда вынуждала вести наблюдение и с промежуточных этажей, из полуподвалов и развалин.
В условиях уличного боя, характеризующегося отсутствием нейтральной зоны, от наблюдателей требовались подвижность (своевременная смена НП), хитрость, находчивость; они должны были всегда видеть противника ив то же время сами оставаться незамеченными.
Пользоваться при наблюдении оптическими приборами приходилось редко: в этом не было особой нужды. Наблюдение велось непрерывно днем и ночью. Как показала практика, выявлять огневые точки противника в ночное, относительно спокойное время по вспышкам выстрелов легче, чем днем.
Наблюдатели, кроме наблюдения за полем боя, занимались подслушиванием (особенно ночью). Они же предварительно готовили данные для предстоящих действий разведывательных партий (где противник, какой силы, откуда ведет огонь, где имеются проходы и проломы в стенах для проходов), выслеживали снайперов, а если позволяла обстановка, то и уничтожали их.
Во время боев на подступах к городу и в самом городе, помимо общей сети наблюдательных пунктов, в нашей армии имелась радиофицированная сеть наблюдательных пунктов в количестве четырех НП (один главный и три передовых). Находясь все время в боевых порядках своих войск (батальона, полка), наблюдатели этих НП непрерывно информировали штаб армии о действиях противника и о своих войсках. Их донесения в числе других служили отправными данными при принятии, решения.
Малопригодными в уличных боях оказались обычные приемы и способы действий разведпартий (общевойсковых и специальных родов войск).
В условиях большого города существовало множество объектов разведки (укрепленные и занятые врагом здания, переулки, улицы, тоннели метрополитена, подземные ходы сообщения). Трудности ведения разводки усугублялись еще тем, что на каждом шагу разведчиков подстерегала опасность: противник был перед фронтом, в тылу, над головой и под землей. Все это требовало исключительной гибкости, скрытности и внезапности действий. Поэтому у нас было принято действовать только мелкими разведпартиями, состоявшими не более чем из 8 человек, причем такие партии в свою очередь разделялись на мелкие подгруппы по 2—4 человека. Разведывательные партии в таком составе лучше всего выполняли свои задачи; действия разведчиков, хорошо знавших друг друга, были уверенными и смелыми.
Пользуясь том, что противник был расположен в непосредственной близости от наших передовых подразделений (иногда в одном и том же доме), разведывательная партия проникала в расположение врага через пробоины в стенах домов, подвалы, коридоры. В случае надобности действия РП прикрывались пулеметным огнем. Разведчики, нападая на небольшие группы немцев, оборонявших подвал, проход, баррикаду, частично их уничтожали, а частично захватывали в плен. Нередки были случаи, когда разведчики полностью очищали от противника отдельные дома.
Для разведки минных полей и других инженерных препятствий противника в состав РП включались 1—2 сапера.
Разведка при форсирования реки Шпрее, берега которой просматривались и простреливались противником, осуществлялась разведывательными партиями силой до стрелкового взвода. Разведчики переправлялись через реку скрытно (обычно ночью); с выходом на противоположный берег их действия поддерживались массированным огнем орудий прямой наводки а минометами. Эти разведывательные партии выполняли задачи не только по захвату пленных или выявлению системы огня противника, но и по захвату и удержанию плацдарма или предмостного укрепления на противоположном берегу реки.
Руководство разведывательной деятельностью при наступлении в городе осуществлялось личным общением офицеров-разведчиков с разведывательными партиями. Каждый раз задачи им ставились офицерами на месте.
Бой за здание
В Берлине, где каждым домом удавалось овладеть лишь в результате упорного боя, широко применялись штурмовые группы.
Штурмовые группы мы создавали в каждом батальоне первого эшелона в процессе боя, исходя из обстановки и поставленных задач(1). В состав группы входили: 30—40 стрелков и автоматчиков, 2 станковых пулемета, 2 ПТ ружья, взвод ранцевых огнеметов, два 76-мм орудия ПА, батарея 76-мм СУ, до 4 танков. Атака отдельных укрепленных зданий велась в следующем порядке. До начала действий штурмовой группы тщательно разведывались расположение огневых средств противника и скрытые подходы к зданию, планировался порядок «прочесывания» его, действия по овладению нижним этажом и закреплению.
Штурмовые группы действовали решительно и дерзко. После того как группы овладевали нижним этажом одного здания, они, произведя короткую разведку, врывались в нижний этаж следующего здания(2). Роты же тем временем вели бои за полное очищение здания.
Танки и самоходные установки, действовавшие со штурмовой группой, следовали за ней уступом сзади на дистанции, не допускающей поражения «фаустпатроном»(3). Танки и самоходные орудия двигались по обоим сторонам, поддерживая друг друга. В то время как одни танк (или самоходное орудие) продвигался вперед, другой вел огонь по огневой точке противника, мешавшей продвижению танков и пехоты.
_______________
1. Генерал-полковник К. Галицкий и генерал-полковник В. Чуйков (см. «Военный вестник» № 10 и 12 за 1945 г.) считают целесообразным организовывать штурмовые (атакующие) группы заблаговременно и заранее нацеливать их на объекты атаки. — Ред.
2. Иного взгляда придерживаются генералы К. Галицкий и В. Чуйков (см. «Военный вестник» № 10 и 12 за 1945 г.). Основываясь на опыте уличных боев, они считают, что штурмовые (атакующие) группы полностью овладевают указанными им объектами. — Ред.
3. Генерал В. Чуйков в своей статье (см. «Военный вестник» № 12) пишет, что в уличных боях танки и самоходные установки его соединения двигались на штурм за пехотой, поддерживая ее огнем с места и с хода. По словам генерала К. Галицкого, танки и самоходные орудия при действиях в Кенигсберге, наоборот, следовали впереди штурмовых подразделений. — Ред.
Такой способ передвижения давал положительные результаты. Экипажи танков и самоходных установок, ведя огонь по зданиям, производили большие разрушения. Облака пыли ослепляли огневые точки противника (особенно «фауст-патронщиков»), лишая их возможности вести прицельный огонь.
Артиллерия, выделяемая для поддержки действий штурмовой группы, открывала огонь по объекту атаки с дистанции 400—500 м. Подтянуть орудия ближе мешал пулеметный и автоматный огонь немцев вдоль улицы, который обычно вызывал большие потери среди, орудийной прислуги.
Весьма эффективным оказался массированный огонь стрелкового оружия при выдвижении и атаке штурмовых групп, а также при выдвижении танков и самоходных установок. Подразделения открывали огонь из всех видов стрелкового оружия по окнам, дверям и чердакам, по проломам в стенах зданий и тем самым облегчали штурмовым группам атаку.
Заслуживает внимания бой одного из наших стрелковых батальонов за здание гестапо.
Овладев рядом зданий на Лихтен штрассе, батальон вышел к зданию гестапо, но под сильным огнем бойцы вынуждены были залечь перед каменным забором, окружавшим весь квартал.
Попытки штурмовых групп проникнуть за каменный забор успеха не имели. Тогда командир батальона решил проделать в этом заборе проходы. В 2 часа 1 мая группа саперов, подорвав забор противотанковыми минами, проделала три прохода. В 2 часа 30 мин. командир 1 батальона выслал разведывательную партию из пяти бойцов, которые, проникнув за забор, стали подползать к зданию гестапо. В 150 м от здания их заметили немцы. Под сильным огнем автоматов и пулеметов разведчики не могли продвигаться дальше и укрылись за грудой кирпича.
Старший разведывательной партии подал ракетой сигнал артиллерии для открытия огня по зданию. По этому сигналу артиллерия открыла огонь, и разведчики возобновили движение.
В это время вторая рота батальона броском выдвинулась к разведпартии и открыла огонь по зданию из всех видов оружия. Остальные две роты подползли к зданию с тыльной стороны и окружили его. Очутившись в безвыходном положении, немецкий гарнизон, оборонявший резиденцию Гиммлера, выбросил белый флаг и сдался в плен. Здание гестапо было занято.
Бой за квартал
При обороне кварталов противник сосредоточивал основные усилия на удержании угловых и командующих в квартале зданий. В этом отношении показателен такой пример (см. схему).
В 12 час. 20 мин. 25 апреля первый и третий батальоны N стрелкового полка вышли в район Марианен плац: первый батальон — по Мускаэр штрассе; третий — по Вальдемар штрассе. Однако дальше продвинуться батальонам не удалось: они были задержаны сильным огнем с направления Марианен плац и больницы. Попытки овладеть больницей лобовой атакой оказались безуспешными. Командир полка решил отыскать подземный ход в квартале и через него обойти больницу и атаковать ее с тыла. Спустя некоторое время подземный ход был найден. Третий батальон, овладев подвалом дома на углу Марианен штрассе — Вальдемар штрассе, проделал в этом подвале проходы и, выйдя по ним на Адальберт штрассе, атаковал больницу. Тем временем первый батальон предпринял атаку с востока.
Таким образом, одновременной атакой батальонов с двух направлений больница была взята.
В случае вклинения наших пехотных подразделений в середину квартала противник стремился удержать за собой здания, оказавшиеся в тылу этих подразделений. Для этого в зданиях оставлялись отдельные снайперы и пулеметчики, которые фланговым огнем препятствовали сообщению наступающих со своим тылом. Примерно так же враг поступал и в тех случаях, когда вынужден был отступать из всего квартала. Небольшие группы солдат, оставляемые в нашем тылу, своим огнем пытались сковать маневр подразделений. Эти действия противника предотвращались тщательным «прочесыванием> квартала подразделениями второго эшелона.
Опыт убедил нас, что обнаженные фланги и разрывы в боевых порядках — явление совершенно недопустимое при действиях в городе. Враг, обнаружив эти слабые места, проникает на территорию, уже очищенную нашими войсками, и там вновь организует сопротивление. Так, при бое за квартал в районе больницы фланги N полка из-за отставания соседей обнажились. Немцы, воспользовавшись этим, перешли из ближайших кварталов в очищенные нами здания и оказались в тылу полка. Лишь энергичные действия, предпринятые распоряжением командира полка, помогли ликвидировать угрозу.
Инженерное обеспечение наступления в городе
Инженерное обеспечение наступления войск в таком большом городе, как Берлин, имеет весьма важное значение.
Противник воздвиг на улицах и в переулках баррикады, вел вдоль и поперек их сильный пулеметный и артиллерийско-минометный огонь, держал под обстрелом площади и пустыри. Наши войска вынуждены были избегать этих открытых мест и передвигаться иными путями: между домами и кварталами, через проломы в стенах домов и оград, по крышам и т. д. Объем работ при прокладывании путей движения через стены и ограды был грандиозен. Чтобы обеспечить продвижение одного лишь стрелкового полка, приходилось тратить в среднем до 1,5 тонны взрывчатки в сутки. Помимо того, саперы, проламывая и расширяя проходы, действовали ломами, кирко-мотыгами, кувалдами. Все эти работы выполнялись преимущественно ночью в непосредственной близости от противника.
Не менее трудным делом оказалась разборка уличных баррикад для пропуска танков и артиллерии. Нередко эти работы приходилось вести под прикрытием огня танков или отдельных орудий. После того как в баррикадах устраивался небольшой проход взрывным способом, стрелки, проникая за баррикады, захватывали ближние дома. Затем саперы устраивали в баррикадах проходы для танков и артиллерии.
В последующем силами стрелковых частей вторых эшелонов армии, военно-строительных отрядов и местных жителей производилась полная очистка улиц от баррикад и развалин зданий.
Большое внимание было уделено инженерией разведке с последующим разминированием улиц, вокзалов, электростанций, метро и других важных сооружений. Правда, противник в самом городе мало применял минно-взрывные заграждения, тем не менее разведка их велась очень тщательно.
Форсирование реки Шпрее
Подготовка к форсированию реки Шпрее началась еще до перехода наших войск в общее наступление на Берлинском направлении с рубежа реки Одер. Она заключалась в сборе и ремонте трофейных лодок и выдаче их стрелковым дивизиям, в подготовке двух парков НЛП и парка ДМП для наводки 16-тонного моста через реку Шпрее.
Кроме того, для переправы танков и тяжелой артиллерии были использованы один понтонный батальон с парком НЛП и 10 полуглиссеров речной флотилии.
С подходом войск к реке был точно определен участок для устройства переправ. Это был район Трептов Парк, где ширина Шпрее достигала 200 м (глубина ее здесь — 4,6 м).
Для переправы первых эшелонов использовались надувные лодки, подвезенные к реке, понтоны парка НЛП и собранные саперами на берегу лодки, а также моторные катера. Наведенные в короткий срок три парома (два грузоподъемностью в 30 тонн и один в 60 топи) обеспечили переправу всех средств усиления. Большую роль в переправе пехота и буксировке легких паромов сыграли полуглиссеры. После захвата плацдарма на левом берегу реки саперами был наведен мост из ДМП-42, длиной 147 м.
Части, действовавшие на правом фланге, вначале переправлялись через реку по остаткам взорванных противником мостов. Саперы восстановили четыре моста под грузы от 16 до 60 тонн и этим обеспечили безостановочный штурм города.
Выводы
От Одера до Берлина наши войска вынуждены были прорывать заранее подготовленную в инженерном отношении, глубоко эшелонированную позиционную оборону. Это в значительной степени затрудняло маневр.
Укрепленные улицы, площади и здания Берлина, наличие широкой сети различного рода подземных сооружений — все это позволяло немцам оказывать серьезное и длительное противодействие нашим частям.
Однако в городе у врага не оказалось достаточного количества полноценных кадровых дивизий, — основную массу обороняющихся составляли специальные батальоны, академии, военные училища, остатки соединений, разбитых в предыдущих боях, отряды полиции, и батальоны фольксштурма — и это делало оборону города недостаточно устойчивой.
Тактика противника при обороне улиц площадей, парков, кварталов и зданий не претерпела особых изменений в сравнении с боями в других городах. Отличительной ее чертой в Берлине была пассивность. Очевидно, противник сознавал что война проиграна и положение его безнадежно; сознание этого лишило немецких солдат и офицеров способности к активным действиям.
Основным видом огня противника в уличных боях был огонь «фауст-патронов», легких пулеметов, автоматов и ПТ ружей. Примененный в массовом масштабе «фауст-патрон» до некоторой степени возмещал недостаток в орудиях прямой наводки.
Успех в удачном бою решался смелыми и инициативными действиями наших штурмовых групп и небольших подразделений. Штурмовые группы и мелкие подразделения умело преодолевали развалины зданий, смело проникали в тыл врага через подземные ходы, тоннели и т. д.
Опыт боев за Берлин показал, что скопление большого количества техники, и особенно обозов, на улицах препятствует маневру войск. Кроме того, такие скопления влекут за собой неоправданные потери от огня противника.
Военный вестник. 1945. № 14 (Июль).
Статья вышла с посмертной рамкой, т.к. Николай Эрастович незадолго до этого трагически погиб в дорожной аварии.