Письмо профессора военной академии РККА имени М. В. Фрунзе А.А. Свечина народному комиссару по военным и морским делам СССР К.Е. Ворошилову
8 марта 1930 г.
Многоуважаемый Климентий Ефремович!
35 лет изучаю я военное дело, имею личный боевой опыт от руководства ротой до руководства атакой трёх корпусов, артиллерия коих была усилена до 1000 орудий (в роли наштарма 5 под Двинском). Написал целую полку книг по военной истории, стратегии и тактике. Но за последнее время я перестаю понимать те основания, которые порождают не только такие книги, как Тухачевского и Триандафиллова, но и выход Полевого устава, издание Револ[юционным] военным советом СССР оперативных норм.
Известный круг лиц также перестаёт понимать меня или делает вид, что не понимает. Мои выступления по оперативным и тактическим вопросам настолько расходятся с иными современными толкованиями военного искусства, что в «Большевике» мне даже была посвящена обширная рецензия, где я был возвеличен как ненавистник техники и как предательски затемняющий Красной Армии значение последней.
Или я попросту поглупел и не угнался за веком, или корни моего разногласия с рядом лиц, занимающих крупное положение в Красной Армии, происходят от совершенно различного представления о характере будущей войны. Предмет разногласия исключает возможность освещения его на страницах печати. Я попробовал набросать мысли на тему «Будущая война и наши военные задачи». Я этот набросок никому не показывал и даже, ввиду его секретности, не отдал переписать на машинке. Я посылаю его Вам. Может быть, Вы его прочтёте с интересом и сделаете из него такое употребление, какое найдёте нужным. Набросок очень конспективен, представляет творчество одного вечера, но в результате нескольких лет раздумья. Я всегда готов дать к этому наброску, мотивирующему мою «оппозиционную» точку зрения или «правый уклон», по терминологии Тухачевского, любые пояснения.
Я льщу себя надеждой, что Вы найдете время приказать перебить его на машинке в Вашем секретариате и пробежать его. Черновика я себе не оставляю.
С товарищеским приветом
А. Свечин
РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 347. Л. 1, 1 об. Автограф.
Записка А.А. Свечина «Будущая война и наши военные задачи»
[Не позднее 8 марта 1930 г.]
I. Политические условия будущей войны
Война СССР будет объявлена только коалицией, ведущая роль в которой будет принадлежать Англии и Франции. Соединенные Штаты будут участвовать в войне, оказывая коалиции финансовую и материальную поддержку, но от непосредственного участия в военных действиях на первое время воздержатся. Германия будет вынуждена заключить военную конвенцию о пропуске по своим железным дорогам военных грузов и войск в Польшу, а также об усилении германским подвижным составом польских и румынских железных дорог. Непосредственную помощь Польше своими войсками Германия обусловит уступкой ей Данцигского коридора, на что Польша может согласиться лишь в крайнем случае, при появлении Красной Армии под Варшавой. Эстония, Латвия и, вероятно, Финляндия на первый момент получат задание мобилизовать свои армии, дабы связать силы СССР, но временно сохранят позицию нейтралитета; позиция их, обусловленная выжиданием успеха на главных театрах, а также выжиданием прибытия крупных подкреплений из Франции, Англии и, может быть, Швеции, будет провоцировать СССР на нарушение их «вооружённого нейтралитета».
Последнее было бы встречено коалицией с большой радостью. Позиция действительно нейтральных государств в будущей войне будет иметь ничтожное значение, и с мнением их считаться не будут. Но свободу воюющих будет существенно стеснять непрестанное апеллирование к «общественному мнению»; каждое государство должно будет удерживаться от действий, способных обострить в его пределах классовую борьбу. Вторжение Красной Армии в пределы хотя бы фиктивно нейтральных государств подведет известную материальную базу под агитацию и пропаганду коалиции.
Коалиция создаст свой главный штаб, который будет координировать все направленные против СССР усилия. Целью войны коалиции будет разгром пролетарского государства и создание вместо такового агломерата государств, который явился бы платёжеспособен, представлял бы замаскированную колонию и вознаградил бы коалицию за её затраты на войну. Лимитрофы, участие коих в войне имеет для коалиции самое существенное значение, прежде всего потребуют, чтобы был исключён вопрос о восстановлении «великой и неделимой России», которая могла бы явиться для лимитрофов со временем угрозой. Однако коалиция будет вынуждена до окончания военных действий скрывать свои подлинные цели, так как, во-первых, она нуждается в деятельной помощи русской эмиграции и, во-вторых, что гораздо важнее, коалиция будет рассчитывать на обман и широкое расслоение русской интеллигенции и крестьянства, если она будет вести войну под лозунгом «не против русского народа, а за его свободу, против коммунистов».
Коалиция будет стремиться использовать самым широким образом национальный вопрос в Украине и Закавказье, а также особенные трудности, испытываемые советской властью на чернозёмном юге, а также в казачьих областях Дона и Кубани. Последнее тем более важно, что Украина, Донецкий бассейн, Северный Кавказ и Закавказье являются особенно богатыми областями, производящими ценные для экспорта пшеницу, нефть, РУДУ и уголь, представляющими особенно ценный рынок для империалистических держав; эти области имеют лёгкий доступ со стороны Чёрного моря, эксплуатация и обращение их в колонию особенно удобно, обеспеченно, рентабельно и соблазнительно. Нет сомнения, что эти области явятся первыми и непосредственными объектами операций коалиции.
Экономика коалиции будет характеризоваться лёгкостью, с которой будут мобилизованы огромные финансовые средства, свободой морских сообщений, уменьшением безработицы. Уровень удовлетворения жизненных потребностей населения почти не понизится. Экономические стачки будут почти исключены. Рабочее движение [не] сможет проявлять себя под чисто политическими революционными лозунгами и будет загнано в подполье. В первый период войны левое крыло пролетариата может найти единственную и притом весьма ограниченную форму активных выступлений в виде скрытого саботажа, поджогов, взрывов, крушения поездов, террористических актов. Коммунистические партии отчасти потому сохраняются до сих пор на легальном положении, что это облегчает арест и устранение значительной руководящей головки с началом войны.
Война будет носить со стороны коалиции характер контрреволюции, но значительные связанные с ней трудности скажутся не в начале, а лишь в том случае, если военные успехи заставят себя ждать, и коалиции придется бороться с большим напряжением.
Выводы: несомненное направление коалицией удара на юг СССР, и притом с юга, заставляет сдвинуть к югу и военную подготовку СССР. Для нас является обязательной высшая ступень готовности к защите Украины, Дона, Кубани и Закавказья. Надо поставить предел выносу нефтеперегонных заводов на берега Чёрного моря, являющемуся военным вредительством. Надо форсировать развитие добычи нефти на Урале. Надо форсировать постройку железных дорог, важных для обороны Черноморского побережья. Надо рассмотреть вопрос о связи Закавказья перевальной железной дорогой и скорее её осуществить. Красная Армия должна стоять лицом к Югу в той же мере, как и лицом на Запад.
В пределах ближайших 15 лет мы не можем базировать наш успех в борьбе с империалистической коалицией на количественном и качественном превосходстве техники Красной Армии. Надо ликвидировать порождённые пятилеткой настроения о техническом «шапками закидаем», нашедшие столь яркое отражение в книге Триандафиллова и в выступлениях Тухачевского. На ближайшие годы рост техники Красной Армии должен базироваться на учёте общего технического превосходства империалистов. Конечно, Красная Армия обязана иметь серьёзную технику, чтобы довести борьбу до такого напряжения, чтобы рабочее движение смогло закипеть в мировом масштабе и чтобы нанести смертельные удары буржуазному строю у отдельных членов коалиции. Иначе не скажется и слабая черта всякой коалиции — рознь, противоречие интересов, и входящие в неё государства перессорятся только тогда, когда будут делить наследство после побеждённого СССР .
II. Начальный период войны со стороны коалиции
Можно предвидеть такой ход событий. Под нажимом ведущих империалистических держав внешняя торговля СССР постепенно сокращается; отказ в кредитах шаг за шагом превращается в экономическую блокаду. Польша и Румыния размещают значительные внешние займы и спешно усиливают свои армии современной техникой. В то же время они занимаются лихорадочным аэродромным строительством — подготавливаются к принятию крупных отрядов английского и французского воздушного флота. Военная промышленность главнейших индустриальных стран нагружается полностью, дабы обеспечить накопление крупных запасов к моменту формального объявления войны. Повсеместно — антисоветская травля в печати и крутой поворот к фашизму во внутренней политике. Рабочие выступления провоцируются и встречают ожесточённые атаки. Оживление в кругах русской эмиграции. Усиливается подозрительность, и твёрдый курс берёт в тиски даже весьма покладистых социал-патриотов.
У лимитрофов происходят в необычном размере сборы запасных для дополнительного обучения. Начинается расстановка сил на море. Эскадры коалиции вступают в Чёрное и Балтийское моря. На Турцию производится сильное давление. Константинополь фактически в руках коалиции. Неминуемость войны становится очевидной.
Опасность в упреждении мобилизации со стороны коалиции становится очевидной; СССР вынужден также приступить к военным приготовлениям, тем более что краткие сроки мобилизации Красной Армии имеют в значительной степени бумажный характер. Использование предмобилизационного периода имеет для Красной Армии особенно важное значение.
Печать всего мира сообщает поступающие из всех лимитрофных государств одновременные сообщения о мобилизации Красной Армии. Эти известия получают тем более достоверный характер, что прибалтийские государства, сообщая о принятии ими мер для приведения своих вооружённых сил в готовность к бою, возвещают о своём стремлении строго соблюдать нейтралитет. На польской, румынской границах происходят перестрелки, пограничные инциденты крупного порядка. Польша констатирует начало вторжения Красной Армии через её границу и требует от Румынии, согласно конвенции, одновременного объявления войны СССР. Англия и Франция немедленно присоединяются для защиты их от большевистского варварства; каждый день приносит новое объявление войны.
Разработанный заблаговременно план войны коалиции начинает приводиться в исполнение. Этот план предусматривает: 1) Производство, в связи с мобилизацией Красной Армии, актов саботажа, вредительства, порчи железнодорожных путей, отдельных террористических актов. Изоляция советских граждан, которые могли бы стать опасными, разглашается в заграничной печати как поголовное истребление бывалое варварство, начало гражданской войны в России. 2) Производство значительных диверсий в Мурманске и портах Белого моря, которые бомбардируются или захватываются, на афганской границе России, где начинается партизанская война, и в Маньчжурии, где железная дорога захватывается, советские граждане арестуются и где под руководством американских и европейских инструкторов войска из Среднего Китая начинают сосредоточиваться против Читы и Владивостока. Значение этих диверсий растёт вследствие того элемента гражданской войны, который будет присущ будущей войне, и они способны отвлечь значительные средства СССР. 3) Оковывание значительных сил Красной Армии на пространстве от Ладожского озера до Полесья. Элементами этого сковывания будут мобилизованные армии Финляндии, Эстонии и Латвии, неподвижные на своих границах, английская эскадра, заграждающая выход из Кронштадта минами и бомбардирующая — вполне систематически — фабричные районы Ленинграда с авианосцев, и 20 польских дивизий, оказывающихся на линии старых германских окопов и предпринимающих частые атаки.
Центр тяжести усилий коалиции будет направлен на создание сплошного фронта от Полесья до Каспийского моря. Главные силы польской армии и вся румынская армия имеют первоначальной задачей наступление и утверждение на линии Днепра. Франция берёт на себя захват Крыма и затем перенос действий на берега Азовского моря для вторжения в Донецкий бассейн. Союзный флот захватывает Новороссийск и Анапу для направления на Кубань белоэмигрантского десанта; на Кубани должно начать свою работу первое белоэмигрантское правительство. Англия берёт на себя, при пособничестве грузинской эмиграции, захват Закавказья и направляет крупный десант на побережье от Сухума до Батума. Контингенты мелких государств коалиции используются частью для усиления польско-румынского фронта, частью для десантных операций Франции и Англии. Главный штаб коалиции располагает отборным, надёжным резервом для подачи помощи тому из участников коалиции, у которого внутри вспыхнуло бы революционное движение. Занятие в первые месяцы войны Днепропетровска, Луганска, может быть, даже Сталинграда на Волге, Грозного и Баку будет означать утверждение коалиции в пунктах, командующих экономикой СССР; боеспособность последнего будет подрезана в корне; второй этап — поход на Москву — не представит трудностей, и притом в нём может не оказаться и необходимости.
III. Начальный период войны со стороны СССР
Печать всего мира возложит ответственность за начало мобилизации на СССР, наши огромные расстояния, наши материальные недостатки, необходимость известной политической обработки крестьян, мобилизованных в Красную Армию, состояние нашей промышленности, целеустремлённо работающей на пятилетку и нуждающейся в крутом повороте на войну — все эти обстоятельства заставляют торопиться с мобилизацией; надо примириться с тем, что одиозность приступа к ней падает на нас, как пала в 1866 г. на Австрию, а не на нападающую Пруссию, и надо постараться выиграть всё, что может дать инициатива в отношении мобилизации.
Слабейшим местом в военно-географическом положении СССР является глубоко вдающееся в его территорию Чёрное море, открывающее доступ к наиболее важным экономическим артериям и охватывающее и берущее в тыл западный фронт СССР. Основная мысль нашего плана войны должна заключаться в создании обстановки, исключающей нападение неприятеля на важные экономические центры юга и позволяющей Красной Армии надолго сохранить боеспособность.
Развёртывание сил коалиции связано с морскими операциями, большими морскими перевозками, организацией базирования в захваченных портах, где нами должна быть организована солидная служба заграждения (заграждение входов, порча пристаней, дорог, железнодорожного оборудования портов[ых] средств, взрыв туннелей, порча телеграфных линий и пр[очее]). Черноморско-кавказский фронт коалиции будет строиться постепенно, хотя главный штаб коалиции и будет принимать все меры к ускорению приведения его в состояние готовности к наступательным операциям.
СССР вышел победителем из Гражданской войны отчасти потому, что явилась невозможность согласовать усилия поляков и усилия донских, кубанских и крымских белых ополчений. Важнейшая военная задача Красной Армии в будущей войне будет заключаться в том, чтобы воспрепятствовать построению общего польско-румынско-черноморско-кавказского фронта.
С этой точки зрения, направление активных усилий Красной Армии в первый период войны в сторону Прибалтики явилось бы совершенно ложным шагом. Точно так же ошибочным явился бы приступ к длительной операции в направлении на Варшаву; в этой операции главные силы Красной Армии могут завязнуть надолго, и в случае успеха она приведёт только Польшу в такое положение, в котором она согласится купить себе поддержку Германии ценой уступки Данцигского коридора.
Наступление в Галицию южнее Полесья — южно-польское направление — также имеет крупные минусы, заключающиеся в том, что оно требует огромных сил для обеспечения его со стороны Румынии и для вспомогательного наступления севернее Полесья, и, по существу, не имеет ясных границ. Реализовать вполне определённый результат, при успехе, в короткий отрезок времени здесь невозможно. Наши активные усилия в направлении на Галицию в серьёзной степени не препятствуют построению сплошного фронта на нашем юге; совершенно нельзя предвидеть момента, когда можно было бы изъять силы, вложенные в Галицийскую операцию, и вернуть себе свободу действий. Начальное наступление против Польши вообще связано с отказом от широкого маневрирования Красной Армии на различных театрах войны.
Задача красной стратегии в начальный период войны заключается в том, чтобы ухватиться за слабейшее звено в системе построения неприятельских фронтов, добиться верного и крупного успеха и быстро вернуть себе свободу маневра главных сил. Эта задача будет выполнена только при направлении начального удара на Румынию. В политико-социальном и военном отношениях Румыния представляет слабейшее и важнейшее звено коалиции. Социальная база правящих классов Румынии и организация румынской армии необычайно узка; в политическом отношении равнины Бессарабии и Молдавии представляют наилучшее поле действий Красной Армии при столкновении не только с румынскими войсками, но и с войсками Польши и других участников коалиции; наши красноармейцы здесь на каждом шагу найдут ценные предметные уроки. Румынии труднее всего занять в мировом общественном мнении позицию невинно пострадавшей от замыслов красного империализма страны и вызвать сочувствие к себе мировой демократии. Политические результаты скажутся в румынской революции, которая явится серьёзным подземным гулом, возвещающим приближающееся землетрясение, призывающее друзей СССР к активности, [а] врагов — к осторожности. В частности, сильнейшее впечатление будет произведено на Балканах и в странах Малой Антанты. Весьма возможно крупное замешательство и в буржуазных кругах коалиции. Уничтожение румынской армии и волна революционных погромов в частях Румынии, не занятых Красной Армией, дадут Венгрии удобный предлог оккупировать Семиградье, а Болгарии — Добруджу.
Стратегическим последствием разгрома Румынии явится надёжная изоляция польского фронта от крымских и кавказских десантов Франции и Англии. Значение последних будет умалено в сильнейшей степени, сплошной фронт разорван, на опаснейшем для нашей экономики направлении станут возможны лишь отдельные авантюры, Донецкий бассейн и Кривой Рог будут надёжно прикрыты; крупный успех обеспечит, вероятно, известное продолжение нейтралитета прибалтийских лимитрофов и Скандинавии. Фундамент, на котором коалиция строит свой план, окажется разрушенным.
В оперативном отношении особенно ценно то, что румынская армия не имеет никакой возможности уклониться от решительных боёв для защиты пространства между Прутом и Серетом. Вопрос о своём существовании она должна будет решать, имея в непосредственном тылу бездорожные лесистые Карпаты, важнейшие сообщения со своим тылом, отходящие от крайнего правого фланга, а важные сообщения для связи с польской армией — от крайнего левого фланга. В этих условиях Красная Армия находится в максимально выгодных условиях, чтобы, продвинувшись всего на 8 переходов вперёд, покончить с важнейшим противником, закалить себя в победных боях, разорвать на части неприятельский фронт, вернуть себе свободу маневра.
Разгром румынской армии должен быть закончен Красной Армией молниеносно. 2 недели с момента форсирования Днестра являются максимумом. В случае большего промедления румынская армия получит значительные подкрепления, и наступление Красной Армии захлебнётся и перейдет в крайне невыгодную для нас позиционную форму. Во всяком случае, надо иметь в виду, что Польша сделает всё возможное, чтобы разгрузить Румынию от натиска Красной Армии, и перейдёт 40 дивизиями в наступление — южнее Полесья — в охват и тыл форсирующих Днестр красных армий, на фронт Коростень — Проскуров — Ярмолинцы.
Красная Армия, одновременно с вторжением в Румынию на фронте в 300 километров, должна быть готова выдержать оборонительное сражение на таком же фронте против 40 польских дивизий. Наши военные задачи сводятся к тому, чтобы подготовить Красную Армию с успехом выдержать эти оба одновременные экзамена.
IV. Польско-румынская операция
Не располагая какими-либо данными о наших мобилизационных возможностях, я рискую впасть в этой главе в значительные ошибки, достигающие, может быть, 30—50%. Но так как я расхожусь с официальными выводами относительно плотности фронтов и насыщения их артиллерией неизмеримо больше — на 300—500 и даже 600%, то ошибки в моих расчётах принципиального значения иметь не могут.
В начальный период войны на пространстве между Полесьем и Чёрным морем мы сможем выставить максимально половину общего числа пехотных дивизий и техники. Большое сосредоточение могло бы быть достигнуто лишь с[о] значительной потерей времени и повело бы к утрате инициативы.
Мне представляется, что 75 пех[отных] и 8 кав[алерийских] дивизий надо рассматривать как максимум, которым мы можем располагать. Эти силы могли бы быть распределены так: 25 пех[отных] и 2 кав[алерийские] дивизии для обороны против Польши, 40 пех[отных] и 6 кав[алерийских] дивизий — для вторжения в Румынию. 10 пех[отных] дивизий явятся во вторую очередь; к операции будет приступлено до их прибытия; они получат назначение в зависимости от развития хода событий.
Румынская армия может быть уничтожена в 2 недели при непременном условии, что она будет энергично атакована на всём фронте своего развёртывания — минимум на протяжении 300 км. В этих условиях имеется основание ожидать, что фронт неприятеля окажется настолько дырявым, в нём обнаружится столько промежутков и прорывов, что наложить на них слабыми резервами заплаты не окажется возможным. Пехота, механизированные части, кавалерия в особенности, проникая в эти прорывы, будут окружать отдельные части фронта и ликвидировать их безвозвратно. Надо снести весь фронт одним порывом, для чего единственный способ — фронтально разбить его на отдельные куски. Если бы Красная Армия избрала противоположный метод, рекомендуемый Триандафилловым и Тухачевским, то операция немедленно приняла бы позиционные формы, затянулась бы, румыны при помощи коалиции развернули бы ещё более плотную артиллерию и технику, и замысел нашего плана войны потерпел бы решительное крушение. Нужно навалиться по всему фронту и всеми силами, максимально использовать способность пехоты наступать и действовать своими огневыми средствами, не выжидая, пока артиллерия уничтожит перед ней всякое сопротивление.
При снабжении артиллерией и техникой нужно иметь в виду, чтобы никоим образом не сковывать подвижность и маневренные возможности Красной Армии нагромождением различного позиционного добра. На фронте 300 км 40 пех[отных] дивизий — 13 корпусов — 3 армии — могут вполне удовлетвориться 6 дивизиями а[ртиллерии] р[езерва] Главного] к[омандования]*.
____________________
* Я не говорю об авиации, так как чем больше её будет, тем лучше. Желательно сосредоточить для операции до 1500 аэропланов, что возможно, если в строю будет находиться на всех фронтах до 2500—3000.
Танки могут быть использованы только частично, так как основные боевые действия сложатся на рубежах Днестра, Прута, Серета. 800 лёгких и 100 средних танков, вероятно, удовлетворят потребность в них. Учитывая и артиллерию, [и] 6 кавалерийских дивизий, мы будем иметь на пехотную дивизию в решительной атаке 7,5 км по фронту, а плотность артиллерии будет равняться 12 орудиям на 1 км фронта. Так Полевой устав и должен учить Красную Армию в мирное время. На случай нахождения прочных долговременных укреплений на важном направлении в распоряжении Главного командования должен находиться резерв особо тяжёлой артиллерии (20 — 32-см гаубиц, 30 — 20-см гаубиц, 16 — 15-см длинных пушек повышенной дальнобойности).
Эти средства позволят развить операцию весьма быстрым темпом и обеспечат возможность выдвижения прочных заслонов между Днестром и Карпатами, фронтом к Польше. Крайний предел операции — Бухарест на левом фланге, лесистые Карпаты — на фронте.
Это наступление должно быть тщательно подготовлено в железнодорожном отношении. Вероятно, потребуется постройка новой магистрали от Пятихатки на Долинскую, Вознесенск, до Днестра против Кишинёва, ряда веток, в том числе от Раздольной на восток, несколько ответвлений от магистрали Жмеринка — Раздольная к Днестру, усовершенствования и дополнения железнодорожных переправ на Днепре, а также усиления рокировочных возможностей на правом берегу Днепра, например, постройка магистрали Казатин — Николаев.
Одновременно будет происходить оборонительное сражение против поляков. Вторжение красных армий в Румынию ставит поляков в безусловную необходимость атаковать оставленный против них заслон из 25 дивизий. Мы обязаны не только претерпеть эту атаку, но сделать всё возможное, чтобы она стала основным моментом истребления кадров польской армии. Оборона 25 дивизий на фронте в 300 км является для Красной Армии нормальной, и устав должен нормально учить дивизию обороняться на фронте главной атаки, на участке в 12 км.
Необходимо сначала создать противотанковую позицию, примерно на фронте р. Тетерев — Житомир — Проскуров — Ярмолинцы, и с каждым годом усилять её новыми бетонными убежищами, огневыми точками, броневыми наблюдательными куполами, препятствиями, разработкой путей и средств связи. Работа над такой 300-км укреплённой полосой должна повысить нашу технику обороны, научить войска серьёзно относиться к последней, подготовить нас к созданию в ходе войны сильных позиций там, где это потребуется. Указанная выше укреплённая позиция, изолирующая Румынию от наиболее действенной помощи Польши, является и прекрасной исходной линией для позднейшей атаки Польши на важнейшем галицийском направлении, когда наш тыл и фланг будут уже надёжно обеспечены разгромом Румынии. Приступ к постройке этой позиции может произвести отрезвляющее влияние и на румынских политиков, так как её наличие в чрезвычайной степени ослабляет для Румынии эффективность союза с Польшей.
V. Организационные и тактические заключения
Наблюдаемое в Красной Армии неуважение к обороне [в отличие от наступления] основано на непонимании диалектической связи между ними: кто не умеет обороняться, не будет и в состоянии наступать; надо уметь создать прочной обороной предпосылки для наступления, надо заработать ещё право на наступление. Только успешная оборона сотни дивизий на всех фронтах позволит четырём десяткам дивизий наносить молниеносные удары в избранном направлении. Необходимы соответственные изменения нашего Полевого устава, воспитания комсостава Красной Армии и нашей артиллерии.
Надо побороть предрассудок, что оборона основывается на пулемётах, а артиллерия в обороне играет третьестепенную роль. Оборона нуждается в скорострельных и дальнобойных пушках. Мы имеем наиболее отсталую пушку. Надо, чтобы полевая пушка могла выпустить в 3 часа 300—360 снарядов и била бы на 11 — 12 км. Мы ещё живём предрассудком, что Красную Армию нужно перевооружить всю сразу, и десятки лет наши заводы фабрикуют устаревшие в момент их выхода из-под станка орудия и винтовки.
Нам нужна 1—2 дивизии АРГК, рассчитанные на оборону. Такая дивизия имела бы 2 полка, вооружённых дальнобойными 10,5-см пушками, и 2 противотанковых полка, каждый с 162 длинными пушками 47- или 57-мм калибра (9 рот по 18 пушек, перевозимых на лёгких грузовиках). Такой полк может гарантировать особенно угрожаемый массовой танковой атакой участок протяжением в 40 км. В случае прорыва механизированного отряда одна рота его может отстоять важный узел или город в нашем тылу.
* * *
Если решать очерченную выше мной румынско-польскую операцию по нормам наших бывших и настоящих работников Оперативного управления, то окажется: необходимо организовать две атаки на фронте 30 км каждая, что потребует 30 дивизий пехоты; и надо обороняться на фронте 540 км, что потребует в I–й линии 45 дивизий; надо иметь сверх того 10—15 дивизий во II-[й] линии; необходимо до 15 дивизий АРГК. В результате: 1) Атака распространится на 60 км из общего числа 600 км польско-румынского фронта; будет атаковано 10% румыно-поляков вместо 50%. 2) В наступлении будут участвовать не 40 из 65 дивизий (61%), как предлагаю я, а 30 из 75 дивизий (40%). Противник легко найдет возможность заткнуть атакованные 60 км. 3) Требуется больше сил и средств, в особенности АРГК, и требуется очень много времени, чтобы наладить и упорядочить столпление на ударных участках; в результате наступление этим методом затянется по сравнению с предлагаемым мной минимум на 3 недели, если оно вообще относится к сфере возможного, а не [к] фантазии. А опоздать в начальный период с наступлением на 2—3 недели — это означает, при описанной выше политической обстановке, вообще похоронить инициативу.
Я предлагаю норму фронта дивизии при наступлении 7,5 км, штаб — 2 км. При общей плотности нашего развёртывания в начальный период около 10 км на дивизию, принятие французской 2-км нормы на наступающую дивизию обозначает переход к пассивным действиям на 90% протяжения нашего фронта и отказ от использования для одновременной атаки большей части наличных сил. Это худшая и опаснейшая ошибка военного искусства. Революционный [военный] совет должен кардинально пересмотреть данные им указания о ширине фронтов.
* * *
Я подозреваю, что Штаб РККА орудует вообще несколько большими силами, чем те, которые я имею в виду. Я являюсь сторонником большой армии, но под непременным условием, чтобы эта армия была реальна, имела хорошую пехоту и не потеряла бы лишние недели на мобилизацию и сосредоточение. Я опасаюсь, что наше Оперативное управление грешит по всем этим пунктам.
Прирост тракторов и автомобилей в стране ещё не возмещает убыли лошадей. Наши мобилизационные возможности сейчас существенно ограничены. Чрезвычайно вероятно, что наша мобилизация носит бумажный характер, и Штаб [РККА] на 20—30% строит в своих расчётах карточные домики. Желательно было бы в мобилизационных расчётах на ближайшие 4 года вести учёт отдельно на золото — вполне достижимый минимум — и на ассигнации — ненадёжное, но желаемое.
Если не требовать высоких качеств от пехоты, дивизий можно напечь бесконечно много. Это лучший способ разорить государство. Есть ясные указания, что на качество мобилизуемой пехоты Штаб [РККА] существенного внимания не уделяет. Это проявляется, например, в вопросе о полковой организации, которую деятели — старые и новые — Оперативного управления находят лишней. Полевой устав, передавая передовые батальоны в непосредственное подчинение комдива и устраняя к[оманди]ра полка от завязки боя, фактически уже видит в дивизии не 3 полка, а набор из 9 б[а]т[а]л[ьонов]. Между тем пехотный батальон — это аноним; он исчезает в горячем бою без следа, не оставляя ничего на племя; он не может хранить традиций, не может выработать в себе ни политической, ни боевой индивидуальности. На батальонную организацию могут идти лица, вообще махнувшие рукой на пехоту. Надо категорически и немедленно изменить соответственные параграфы Полевого устава.
* * *
Оперативно-тактическая доктрина Штаба [РККА] нуждается, во избежание неприятнейших разочарований с началом войны, в серьёзнейшей критике. Поэтому не следовало бы устраивать таких компрометирующих военную мысль библиографических вечеров, как это было устроено в ЦДК[А] по поводу книги Триандафиллова. Очень жалко, очень черносотенно и очень организованно, чтобы замазать рот всякой критике. Как бы не пришлось исправлять и переучиваться после начала войны; это опасно, так как история не признаёт никаких репетиций, и всякая оплошность немедленно получает возмездие.
На пятилетку у нас распространён взгляд как на средство перехода к французской доктрине, к позиционной войне, к лишению Красной Армии маневренности и подвижности, к переобременению её отсталыми образцами артиллерии и не всегда нужной техникой. К этому фактически ведут устремления Триандафиллова. Нужен радикальный пересмотр. Пятилетка должна быть средством более широкого подхода к нашей военной подготовке; она позволяет расширить программу строительства железных дорог и грунтовых путей для обеспечения развёртывания и маневрирования; она позволяет приступить к созданию таких 300-км укреплённых участков, которые создадут максимально выгодные условия для наступления Красной Армии и принудят поляков разбить о[б] неё свой лоб; пятилетка позволяет осторожно приступить к переводу армии на механическую тягу, позволяет гнаться не только за количеством, но, главное, за качеством нашей артиллерии. В наших условиях ставке на качество артиллерии и техники нужно давать значительное преимущество перед количеством; ставка на количество — это ставка позиционной, а не маневренной войны.
А. Свечин
РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 347. Л. 2—11. Автограф.