«В результате стратегическая оборона, организованная нашими войсками летом 1943 года, завершилась общим контрнаступлением, после чего инициатива в войне окончательно перешла к СССР. Однако это могло случиться и раньше. Два года советские полководцы учились тому, что было известно передовым отечественным военным мыслителям еще в 1920-е годы, Свечину прежде всего, – стратегии измора».
«Приведенные строки, особенно о революционных волнах, призванных поглотить всю Европу и стремлениях РККА повалить капиталистические страны, свидетельствуют о том, что Тухачевский даже не мыслил категориями обороны, и потому идеи измора, предлагаемые Свечиным, бывшему подпоручику были попросту чужды».
На самом деле, конечно, у Свечина в его главном труде жизни «Стратегия» такого равенства нет. Синонимами измора и сокрушения является «длительная» или «короткая» война. И действительно, если обе стороны ведут борьбу на измор, это ещё не означает, что обе стороны ведут оборону. Кто-то по-любому будет наступать, а иногда наступление ведут обе стороны, но на разных участках фронта.
Есть пример 1930 года конкретного планирования Свечиным ведения будущей войны между СССР и коалицией капиталистических стран. И если кто-то думает, что им была задумана только стратегическая оборона с постепенным отходом в глубь страны, то он сильно ошибается. Первый ход Красной Армии, по мнению Свечина, должен быть выражен в молниеносном (это цитата, а конкретно за две недели) выбивании слабого звена коалиции – Румынии. На остальных участках в этот период, конечно, предполагалось обороняться.
Шапошников, давая отзыв на этот стратегический этюд, ворчал, что вот де Свечин, опять протаскивает свою стратегию измора, опять ограниченные цели, опять кружной путь к победе. Это снова показывает, что измор не заключается в противопоставлении обороны наступлению.
Далее следует коснуться другого вопроса – а какая концепция будущей войны была принята в 30-е годы (вплоть до ВОВ) в СССР? Обычно, исходя из того, что Свечина арестовали в начале 1931 года, а его концепции подверглись разгрому на заседании секции по изучению проблем войны ЛОКА [Ленинградское отделение Коммунистической академии] в том же году, пишут, что измор был «позабыт-позаброшен», а на щит поднято сокрушение («малой кровью, могучим ударом» на чужой территории).
Но это показывает только недостаточное знакомство пишущих с военной литературой того времени. В последующие годы писали о недопустимости механистического противопоставления двух стратегий, о бессмысленности и вредности подобного спора, о том, что «только марксизм может подняться до правильного понимания единства противоположности сокрушения и измора».
«В своей подготовке к обороне страна и армия пролетарской диктатуры не могут и не должны связывать себя какой-либо одной формой войны... в конкретных условиях соотношения сил на войне социалистическое государство может стать перед необходимостью вести войну на «измор» или сочетанием действий «сокрушения» и «измора». Вот почему, готовя свою армию к тому, чтобы она была способна наносить сокрушающие удары, вооружая ее отвечающими этой задаче средствами, страна и ее экономика должны быть готовы на тот случай, если бы в ходе войны страна была поставлена перед необходимостью вести ее на «измор». Красная армия сумеет использовать все формы ведения войны в интересах полного разгрома противника».
Опять же, исходя из известного нам военно-стратегического планирования, советское руководство не предполагало «быстрого решения» в борьбе с крупной коалицией. Наоборот, видно планирование длительной и напряжённой войны. А изолированные войны с небольшими государствами, конечно же, планировались скоротечными. Но это всё находится в рамках учения Свечина: «Тяжелый путь стратегии измора, ведущий к затрате гораздо бóльших средств, чем короткий сокрушительный удар в сердце неприятеля, вообще избирается лишь тогда, когда война не может быть покончена одним приемом».